Вигиланский кодекс
Вигиланский (Альбельденский) кодекс, полное название которого лат. Codex Conciliorum Albeldensis seu Vigilanus — иллюминированная компиляция различных документов вестготского периода в Испании. Среди большого количества текстов, собранных составителями, находятся каноны Толедских соборов, Вестготская правда, декреты некоторых ранних пап и писания Святых Отцов, исторические сочинения (такие как Хроника Альбельды[1] и жизнеописание Мухаммеда), отрывки из публичного и церковного права, а также календарь.
Составителями рукописи были три монахи из риохского монастыря святого Мартина[en]: иллюстратор Вигила, в честь которого назван сборник; Серрацино, его друг; и Гарсия, его ученик. Составление сборника было завершёно в 976 году, его оригинал хранится в Эскориале (как Escorialensis d I 2). В это время Альбельда была культурным и интеллектуальным центром Памплонского королевства[es]. Рукописи сборника прославляли не только древних вестготских королей-законодателей — Хиндасвинта, Реккесвинта и Эгики — но и современных правителей Наварры: Санчо II и его жену Урраку, его брата Рамиро Гарсеса, короля Вигеры.
Помимо прочей полезной информации, кодекс содержит первое упоминание и изображение арабских цифр (кроме нуля) в Западной Европе[2]. Они появились через мавров в Испании около 900 года.
Стиль иллюминирования уникален, сочетая вестготское[en], мосарабское и каролингское искусство. В шаблонах переплетающихся орнаментов[en] видно каролингское и итало-византийское влияние[3]. Большее каролингское и меньшее византийское влияние заметно в Эмилианском кодексе, копии Вигиланского созданной в Сан-Мильян-де-ла-Коголья в 992 году разными иллюстраторами[4].
Напишите отзыв о статье "Вигиланский кодекс"
Примечания
- ↑ Also Epitome Ovetense.
- ↑ Florian Cajori. [books.google.ru/books?id=7juWmvQSTvwC&lpg=PA50&ots=KWltAdH5Mt&dq=Codex%20Vigilanus%20arabic%20numerals&pg=PA50#v=onepage&q=Codex%20Vigilanus%20arabic%20numerals&f=false A history of mathematical notations]. — 1993. — P. 50. — 385 p. — ISBN 0-486-6766-4.
- ↑ Guilmain, "Interlace," 215.
- ↑ Guilmain, "Forgotten," 36–37.
Литература
- [humanidades.cchs.csic.es/ih/paginas/fmh/albeldensia.htm Latin text]
- Guilmain, Jacques. "[links.jstor.org/sici?sici=0004-3079%28196009%2942%3A3%3C211%3AIDATIO%3E2.0.CO%3B2-K Interlace Decoration and the Influence of the North on Mozarabic Illumination (in Notes).]" The Art Bulletin, Vol. 42, No. 3. (Sep., 1960), pp 211-218.
- Guilmain, Jacques. "[links.jstor.org/sici?sici=0038-7134%28196001%2935%3A1%3C17%3AZDATPO%3E2.0.CO%3B2-P Zoomorphic Decoration and the Problem of the Sources of Mozarabic Illumination.]" Speculum, Vol. 35, No. 1. (Jan., 1960), pp 17-38.
- Guilmain, Jacques. "[links.jstor.org/sici?sici=0004-3249%28196523%2925%3A1%3C33%3ATFEMA%3E2.0.CO%3B2-%23 The Forgotten Early Medieval Artist.]" Art Journal, Vol. 25, No. 1. (Autumn, 1965), pp 33-42.
- Bishko, Charles Julian. "[links.jstor.org/sici?sici=0038-7134%28194810%2923%3A4%3C559%3ASOAAFM%3E2.0.CO%3B2-H Salvus of Albelda and Frontier Monasticism in Tenth-Century Navarre.]" Speculum, Vol. 23, No. 4. (Oct., 1948), pp 559-590.
Внешние ссылки
Отрывок, характеризующий Вигиланский кодекс
Марья Дмитриевна только пожала плечами.– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
