Видаль, Поль Антуан

Поль Антуан Видаль

Поль Антуан Видаль (фр. Paul Antoine Vidal; 16 июня 1863, Тулуза — 9 апреля 1931, Париж) — французский композитор и дирижёр.

Учился в Тулузской консерватории у Поля Мерьеля, затем в Парижской консерватории под руководством Жюля Массне. В 1883 г. стал лауреатом Римской премии за кантату «Гладиатор». В истории музыки известен анекдот о том, как Поль Видаль и Клод Дебюсси (лауреат той же премии за 1884 г.) в Риме 8 января 1886 г. играли переложение симфонии Ференца Листа «Фауст» для двух фортепиано в присутствии самого Листа, который во время исполнения заснул.

С 1889 года Видаль работал в Парижской опере, в 1906—1914 гг. был её главным дирижёром, а в 1914—1919 гг. занимал пост директора Опера-Комик. Он написал оперы «Песня цыгана» (фр. La Chanson du tzigane; 1890), «Эрот» (фр. Eros; 1892), «Герника» (фр. Guernica; 1895), «Бургундка» (фр. La Burgonde; 1898), «Рамзес» (фр. Ramsès; 1900), балет «Императрица» (фр. L'Impératrice; 1901) и др. Видалю принадлежали также хоровые сочинения — в частности, «драматическая легенда» «Святой Георгий» для солистов и хора, — и камерная музыка.

С 1894 года Поль Видаль преподавал в Парижской консерватории, в 1910 г. занял должность профессора композиции и фуги. Среди его учеников, в частности, были Жак Ибер, Раймон Лушёр, Симон Лакс.

Отрывок, характеризующий Видаль, Поль Антуан

Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.