Видаль, Эрнесто

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эрнесто Видаль

Эрнесто Видаль в «Фиорентине» (1954 год)
Общая информация
Полное имя Эрнесто Хосе Видаль
Прозвище El Patrullero
Родился 15 ноября 1921(1921-11-15)
Буйе, Королевство Италия
Умер 13 февраля 1974(1974-02-13) (52 года)
Кордова, Аргентина
Гражданство Италия
Аргентина
Уругвай
Рост 168 см
Вес 65 кг
Позиция крайний нападающий, полузащитник
Карьера
Клубная карьера*
1941—1944 Росарио Сентраль 21 (3)
1944—1953 Пеньяроль 113 (41)
1953—1955 Фиорентина 29 (6)
1955—1956 Про Патрия 1 (0)
1956 Насьональ 6 (1)
Национальная сборная**
1950—1952 Уругвай 8 (2)
Международные медали
Чемпионаты мира
Золото Бразилия 1950

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Эрне́сто Хосе́ Вида́ль (исп. Ernesto José Vidal) (родился 15 ноября 1921 года в Буйе, Королевство Италия — умер 13 февраля 1974 в Кордове) — уругвайский футболист итальянского происхождения, нападающий[1]. Чемпион мира 1950 года.





Биография

Родился в Италии, в городе Буйе, который ныне находится на территории Хорватии. Имя при рождении — Эрнесто Серволо Видаль, впоследствии второе имя заменил на Хосе. Начал профессиональную карьеру в составе аргентинского клуба «Росарио Сентраль» в 1941 году.

С 1943 года и в течение последующих 10 лет выступал за «Пеньяроль», в составе которого четырежды выигрывал первенство Уругвая. До 1947 года также отлучался для игр в «Росарио Сентраль» в региональных турнирах.

К чемпионату мира 1950 года Видаль набрал прекрасную форму и на турнир поехал в статусе основного игрока сборной Уругвая. В первом же матче на турнире он забил один из голов в ворота сборной Боливии (уругвайцы разгромили соперника со счётом 8:0). В финальной пульке в первых двух матчах против Испании и Швеции он также выходил в основе. Однако тренеру Хуану Лопесу пришлось заменить своего левого крайнего форварда, который получил травму в игре против шведов. Это был рискованный шаг, поскольку дублёру Видаля Рубену Морану ещё не исполнилось и 20 лет.

Так описывает эту ситуацию Лопес:

Перед финалом это было самое трудное для меня — сказать Эрнесто, что он не будет играть. Видаль не хотел пропустить финал. Я видел, что он расстроен, но избежал объяснений, предоставив ему пережить всё одному. Впоследствии он согласился с моим решением

Рубен Моран достойно сыграл в решающей игре и внёс свой вклад в победу сборной Уругвая (2:1) над Бразилией. Таким образом, и Видаль стал чемпионом мира.

В 1953 году Видаль перешёл в итальянскую «Фиорентину», в которой провёл 2 сезона. Затем Эрнесто выступал в другом клубе Серии A, «Про Патрия» в сезоне 1955/56, а завершил карьеру футболиста пятым титулом чемпиона Уругвая, но уже в составе «Насьоналя».

Титулы

Напишите отзыв о статье "Видаль, Эрнесто"

Примечания

  1. По современной классификации позиция крайнего нападающего скорее может быть отнесена к фланговым полузащитникам

Ссылки

  • [www.rsssf.com/miscellaneous/wcwinners.html Чемпионы мира] (англ.)
  • [web.archive.org/web/20071125122052/www.celesta-urus.narod.ru/Trofeos/1950.htm Чемпионат мира 1950 на сайте об уругвайском футболе] (рус.)
  • [www.playerhistory.com/player/105656/ Профиль] (англ.)


Отрывок, характеризующий Видаль, Эрнесто

Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?