Видземские говоры среднелатышского диалекта

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ви́дземские го́воры среднелаты́шского диале́кта (также ливонские среднелатышские говоры; латыш. vidzemes vidus izloksnes) — говоры среднелатышского диалекта, распространённые в центральных и в части северных районов Латвии, в центральной Видземе[1][3][4]. В составе среднелатышского диалекта видземские говоры противопоставляются курземским и земгальским говорам[5][6].

Согласно классификации А. Гатерса, в курземском ареале выделяются ливонские среднелатышские говоры[4].





Область распространения

Область распространения видземских говоров размещена в центральных и в части северных районов Латвии в центральной части историко-этнографической области Видземе[1][3].

Согласно современному административно-территориальному делению Латвии, ареал видземских говоров занимает территории Мазсалацского, Буртниекского, Валкского, Стренчского, Коценского, Беверинского, Смилтенского, Раунского, Приекульского, Паргауйского, Цесисского, Яунпиебалгского, Лигатненского, Аматского, Саулкрастского, Сейского, Инчукалнсского, Сигулдского, Малпилсского, Огрского, Лиелвардского, Кегумского, Икшкильского, Ропажского, Гаркалнского, Адажского, Царникавского, Стопинского, Саласпилсского, Балдонского, Кекавского, Олайнского, Марупского и Бабитского краёв, а также части территорий Вецпиебалгского и Кримулдского краёв[1].

Видземский ареал среднелатышского диалекта с севера граничит с ареалом эстонского языка и восточной частью ареала видземских говоров ливонского диалекта, с востока и юго-востока — с ареалом неглубоких (западных) говоров верхнелатышского диалекта. С юга к видземскому ареалу примыкает ареал земгальских говоров среднелатышского диалекта. На юго-западе видземский ареал ограничивается побережьем Балтийского моря, на северо-западе граничит с западной частью ареала видземских говоров ливонского диалекта[1].

Диалектные особенности

Для видземских говоров характерны следующие диалектные явления, совпадающие с явлениями земгальских говоров и противопоставленные явлениям курземских говоров среднелатышского диалекта[7]:

  1. Сохранение тавтосиллабических -ir, -ur: [zir̂ks] «лошадь»; [bur̃:t] «колдовать». В курземских (и в части верхнелатышских) говорах тавтосиллабические -ir, -ur изменились в [-īr-] и [-ūr-] соответственно: [zī̂rks]; [bū̃rt].
  2. Наличие глагольной основы прошедшего времени на -ā- на месте -ē-: [mē̃s vedā̃m] «мы вели / везли». В курземских (и в части верхнелатышских) говорах основа на -ē- сохранилась неизменной: [mē̃s vedē̃m].
  3. Образование форм будущего времени от глаголов первого спряжения, корень которых оканчивается на согласные s, z, t, d при помощи вставки -ī- между корнем и суффиксом будущего времени: [es nesī̂šu] «я понесу»; [tu nesī̂si] «ты понесёшь». В части курземских (и в верхнелатышских) говорах эта вставка отсутствует: [es neš̄u]; [tu nes̄i].
  4. Одинаковый способ образования возвратных глаголов как от безприставочных, так и от приставочных глаголов: [cel̂tiês] «вставать»; [pìecel̂tiês] «встать». При образовании возвратных глаголов в приставочных глаголах в курземских (а также в верхнелатышских) говорах возможна вставка рефлексивного форманта -s-, -si-, -sa- между приставкой и корнем: [nuôsabeîʒas] «кончается».

Напишите отзыв о статье "Видземские говоры среднелатышского диалекта"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 Коряков Ю. Б. Приложение. Карты. 4. Латышский и латгальский языки // Языки мира. Балтийские языки. — М.: Academia, 2006. — 224 с. — ISBN 5-87444-225-1.
  2. Коряков Ю. Б. Карты балтийских языков // Языки мира. Балтийские языки. — М.: Academia, 2006. — С. 221. — 224 с. — ISBN 5-87444-225-1.
  3. 1 2 Дубасова А. В. [www.genling.nw.ru/Staff/Dubasava/balt.pdf Терминология балтийских исследований в русском языке (Проект терминологического словаря)]. — СПб.: Кафедра общего языкознания филологического факультета СПбГУ, 2006—2007. — С. 22. — 92 с.
  4. 1 2 Коряков Ю. Б. [lingvarium.org/eurasia/IE/balt.shtml Реестр языков мира: Балтийские языки]. Lingvarium. (Проверено 14 ноября 2015)
  5. Сталтмане В. Э. Латышский язык // Языки мира. Балтийские языки. — М.: Academia, 2006. — С. 189. — 224 с. — ISBN 5-87444-225-1.
  6. Дубасова А. В. [www.genling.nw.ru/Staff/Dubasava/balt.pdf Терминология балтийских исследований в русском языке (Проект терминологического словаря)]. — СПб.: Кафедра общего языкознания филологического факультета СПбГУ, 2006—2007. — С. 54. — 92 с.
  7. Сталтмане В. Э. Латышский язык // Языки мира. Балтийские языки. — М.: Academia, 2006. — С. 189—190. — 224 с. — ISBN 5-87444-225-1.

Ссылки

  • [www.valoda.lv/Valsts_valoda/Dialekti/mid_558 Dialekti] (латыш.). Latviešu valodas aģentūra (2015). (Проверено 14 ноября 2015)
  • [www.uzdevumi.lv/p/latviesu-valoda/11-klase/leksikologija-8091/re-e5256602-fa15-4055-88f5-c3b32d79c077 Dialekti] (латыш.). SIA Uzdevumi.lv (2015). (Проверено 14 ноября 2015)
  • [www.uzdevumi.lv/p/latviesu-valoda/9-klase/vispariga-valodnieciba-4924/re-34b09f47-177e-48ef-8d72-86cf3f1a7465 Latviešu valoda. Dialekti] (латыш.). SIA Uzdevumi.lv (2015). (Проверено 14 ноября 2015)
  • Kacare, Inga. Krauze-Krūze, Baiba. [valoda.ailab.lv/latval/vidusskolai/literval/lit6.htm Mācīblīdzekļi. Latviešu valoda vidusskolai. Vidus dialekts] (латыш.). Sveicināti LU MII AILab latviešu valodas resursu serverī (1998). (Проверено 14 ноября 2015)

Отрывок, характеризующий Видземские говоры среднелатышского диалекта

– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.