Виды рода Ясень

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Список видов, входящих в род Ясень (Fraxinus) семейства Маслиновые (Oleaceae)

Источники: The Plant List и GRIN.



Классификация

Выделяют от 53[1] до 63[2] видов ясеня в шести секциях:

Напишите отзыв о статье "Виды рода Ясень"

Примечания

  1. 1 2 [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/splist.pl?4752 GRIN Species Records of Fraxinus] (англ.). USDA, ARS, National Genetic Resources Program. Germplasm Resources Information Network — (GRIN) [Online Database]. National Germplasm Resources Laboratory, Beltsville, Maryland.. Проверено 2 августа 2010. [www.webcitation.org/61D5JdzrT Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
  2. [www.theplantlist.org/1.1/browse/A/Oleaceae/Fraxinus/ Fraxinus(англ.). The Plant List. Version 1.1. (2013). Проверено 8 октября 2016.
  3. [www.bgbm.org/scripts/asp/IAPT/ncugentry.asp?name=Fraxinus NCU-3e. Names in current use for extant plant genera. Electronic version 1.0. Entry for [Fraxinus] L.]  (англ.)  (Проверено 2 августа 2010)
  4. [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/splist.pl?4752 По данным сайта GRIN].
  5. [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/taxon.pl?283 Fraxinus excelsior L. forma aurea (Pers.) Schelle] (англ.)  (Проверено 14 августа 2010)
  6. [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/taxon.pl?284 Fraxinus excelsior L. forma aureopendula Rehder] (англ.)  (Проверено 14 августа 2010)
  7. [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/taxon.pl?285 Fraxinus excelsior L. forma diversifolia (Aiton) Lingelsh.] (англ.)  (Проверено 14 августа 2010)
  8. [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/taxon.pl?286 Fraxinus excelsior L. forma pendula (Aiton) Schelle] (англ.)  (Проверено 14 августа 2010)
  9. [www.ipni.org/ipni/idPlantNameSearch.do?id=105880-2-1 Fraxinus pennsylvanica subsp. velutina]: информация на сайте IPNI (англ.)
  10. [www.itis.gov/servlet/SingleRpt/SingleRpt Ясень пенсильванский — информация на сайте ITIS]  (англ.)  (Проверено 23 декабря 2010)

Ссылки

  • [www.theplantlist.org/1.1/browse/A/Oleaceae/Fraxinus/ The Plant List: Fraxinus]

Отрывок, характеризующий Виды рода Ясень

– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.