Виже, Клод

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Виже и Стросс

Клод Виже
фр. Claude Vigée, Claude Strauss
Дата рождения:	3 января 1921(1921-01-03) (103 года)
Место рождения:	Бишвилье, Франция
Гражданство:	Франция Франция
Язык произведений:	французский, эльзаский

Клод Виже, собственно Клод Стросс (фр.  Claude Vigée, Claude Strauss, 3 января 1921, Бишвилье, Нижний Рейн) — французский поэт, эссеист, переводчик. Пишет на французском и эльзасском языках.

Биография

Из семьи евреев-ашкенази, несколько веков жившей в Эльзасе (как Виже напишет позднее, «я — эльзасский еврей, а значит — вдвойне еврей и вдвойне эльзасец»). В доме говорили на еврейско-эльзасском наречии. В 1937 поступил в Страсбургский университет. Учебу прервала война, семья переселилась в Тулузу. В 1940—1942 Клод участвовал в еврейском Сопротивлении, входил в подпольную группу Бней-Давид. Начал печататься, взял псевдоним (от французского Vie, j’ai — я жив). В обстановке усилившегося антисемитизма и прямых полицейских гонений в 1943 вместе с матерью перебрался через Португалию в США. Служил официантом, брался за любую работу. В 1947 защитил диссертацию по литературе в университете штата Огайо, женился. Преподавал литературу в различных университетах США. Первая книга стихов вышла в 1950. В 1959 вернулся во Францию, поселился в Париже. При поддержке Гершома Шолема в 1960 переехал в Израиль. Жил там до 2000, до 1983 преподавал литературу в Иерусалимском университете. В 2001 вернулся во Францию. Возглавляет жюри Европейской литературной премии.

Творчество

Автор метафизической лирики, эссе о наследии иудаизма, духовных исканиях литературы ХХ в. Переводчик Рильке, Т. С. Элиота, И.Голля и др.

Произведения

• Forme du poème: Étude sur la poétique, эссе о поэзии (1949, издано в США)
• La Lutte avec l’ange (1950)
• Aurore souterraine (1952)
• La Corne du Grand Pardon (1954)
• L'été indien (1957)
• Les Artistes de la faim, эссе о литературе (1960)
• Le poème du retour (1962)
• Révolte et louanges, эссе о литературе (1962)
• Les Moissons de Canaan, стихи и рассказы (1967)
• La Lune d’hiver, автобиографическая проза (1970)
• Le Soleil sous la mer: dix chants pour presque vivre (1972)
• L’Art et le démonique, эссе о литературе (1978)
• L’Extase et l’errance, о поэзии и прозе в Библии (1982)
• Les Orties noires (1984, поэма)
• Une voix dans le défilé, записки об Израиле (1985)
• La Manne et la rosée, о Торе (1986)
• Le Feu d’une nuit d’hiver (1988)
• Apprendre la nuit (1991)
• Dans le silence de l’Aleph, эссе (1992)
• Un panier de houblon, автобиография (1994—1995, 2 тт.)
• La maison des vivants, автобиографическая проза (1996)
• Aux portes du labyrinthe (1996)
• Le grenier magique, автобиографическая проза (1998)
• Le passage du vivant, стихи и эссе (2001)
• Danser vers l’abîme ou La spirale de l’extase, стихи и эссе (2004)
• La nostalgie du père: nouveaux essais, entretiens et poèmes, 2000—2007 (2007)
• Mon heure sur la terre, собрание стихотворений (2008)
• Mélancolie solaire: nouveaux essais, cahiers, entretiens inédits, poèmes (2006—2008), стихи и эссе (2008)
• Les sentiers de velours sous les pas de la nuit (2010)
• L’homme naît grâce au cri: poèmes choisis (1950—2012) (2013)

Признание

Книги Виже переведены на английский и немецкий языки. Премия Фемина за литературную критику (1979), Большая поэтическая премия Сообщества писателей Франции (1987), премия Еврейского французского фонда (1994), Большая поэтическая премия Французской Академии (1996), премия Общества иудео-христианской дружбы Франции (2006), другие французские, немецкие и международные награды. Виже — член Академии Малларме.

В 2000 Культурный центр Клода Виже открыт в его родном городе.

Литература

• Lartichaux J.Y. Claude Vigée. Paris: Seghers, 1978
• La terre et le souffle: Actes du colloque/ Sous la dir. de Michèle Finck, Hélène Péras. Paris: Albin Michel, 1992
• Finck A. Claude Vigée: un témoignage alsacien. Strasbourg: Nuée bleue, 2001
• L’oeil témoin de la parole: Rencontre autour de Claude Vigée/ David Mendelson, Colette Leinman, eds. Paris: Parole et Silence, 2001
• Mounic A. La poésie de Claude Vigée, Danse vers l’abîme et Connaissance par joui-dire. Paris: l’Harmattan, 2005
• Pillau H. u.a. Unverhoffte Poesie, Poetik des Unverhofften: Studien zur Dichtung von Claude Vigée. Hamburg: Lit, 2007

Ссылки

• [www.bm-limoges.fr/espace-auteur/vigee/auteur-biographie.php Биография, библиография, фото] (фр.)
• [poezibao.typepad.com/poezibao/2005/12/claude_vige.html] (фр.)
• [judaisme.sdv.fr/perso/vigee На сайте Иудаизм в Эльзасе] (фр.)

Отрывок, характеризующий Виже, Клод

То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.