Византийский обряд

Византи́йский обряд, греческий обря́д — один из восточных литургических обрядов. Используется различными православными и восточнокатолическими церквями. Обычно, когда говорят о «православном богослужении», имеют в виду именно византийский обряд, хотя существуют православные общины, использующие другую литургическую традицию; равно как и грекокатолики проводят богослужения по византийскому обряду.

Византийский обряд развился в древности в Константинопольском патриархате, в дальнейшем распространился и на Александрийский и Антиохийский патриархат. Славяне и румыны приняли византийский обряд из Константинополя.

В настоящее время в византийском обряде практикуется два чина Божественной литургии: Литургия Иоанна Златоуста и Литургия Василия Великого. Кроме того, по средам и пятницам Великого поста совершается Литургия преждеосвященных даров. В дни памяти апостола Иакова, брата Господня может совершаться Литургия апостола Иакова. Все богослужения византийского обряда совершаются в рамках суточного (дневного) круга, седмичного круга и годового круга.

Совершение литургии по архиерейскому чину в византийском обряде имеет ряд особенностей (не изменяющих общего чинопоследования) и отличается особой торжественностью.

См. также

• Православное богослужение и праздники
• Латинский обряд
• Восточные литургические обряды
• Западные литургические обряды
• Грекокатолики

Литература

• Шмеман А. Д. Введение в литургическое богословие. Париж, 1961.
• Настольная книга священнослужителя. Т. 1. — М.: Издательский Совет РПЦ, 1992.
• Тафт Р. Ф. Византийский церковный обряд. СПб. 2000.

Отрывок, характеризующий Византийский обряд

Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.