Визель, Эмиль Оскарович

Эмиль Оскарович Визель
А.Эдельфельт. Портрет Э.О.Визеля. 1900-е. Холст, масло.
Дата рождения:	1 марта 1866(1866-03-01)
Место рождения:	Санкт-Петербург
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР
Дата смерти:	2 мая 1943(1943-05-02) (77 лет)
Место смерти:	Ленинград
Отец:	Визель, Оскар Борисович
Мать:	Пуантэн, Мари Кристина
Супруга:	Штраус, Александра Эмильевна
Награды и премии:	Орден Почётного легиона, Париж, 1900 Баварский орден св. Михаила 3-й степени, Мюнхен, 1901 Командорский крест Бельгийского ордена Леопольда II, Брюссель, 1910 Орден Короны Италии, Рим, 1911

Барон Эми́ль Оскáрович Ви́зель (1 марта 1866, Санкт-Петербург — 2 мая 1943, Ленинград) — художник, хранитель музея и действительный член Императорской Академии художеств, организатор международных художественных выставок, член совета Эрмитажа и Русского музея, кавалер Ордена Почётного легиона, эксперт по русской и западной живописи и скульптуре в комиссии при музейном отделе Главнауки (в советское время).

Происхождение и семья

Эмиль Оскарович Визель (Wiesel Emil Anton Joseph) — барон, сын Действительного статского советника, происходит из немецко-австрийского рода Визель.

Отец Оскар Борисович Визель (Wiesel Oscar Sigismund) родился в России в 1826 году, выпускник Нежинского лицея, служил в Министерстве финансов России, неоднократно выезжал в Берлин, Амстердам и Париж по поручениям Их Императорских Величеств Александра II и Александра III.

Мать Мари Кристина Пуантэн (de Pointin Marie Christine) 1835-го года рождения. Её отец, Франсуа Пуантэн, с корнями из французской провинции Пикардии, родился в Варшаве при дворе Людовика XVIII во время его изгнания из Франции. Франсуа Пуантэн отличился в России при сооружении серебряного иконостаса Казанского Собора, за что был награждён графом Юлием Помпеевичем Литтой серебряной медалью на Анненской ленте.

Брат Оскар Оскарович Визель (Wiesel Oscar Bernhard Franz), родился в России в 1864 году. Получив юридическое образование, служил в Германии, на Шпицбергене и в Швейцарии консулом России, позднее в качестве генерального консула в Италии (г. Неаполь) в чине действительного статского советника.

Супруга Александра Эмильевна Штраус (Strauss Alexandra Hermina) (1866—1939) окончила киевскую гимназию и курс прикладного искусства при Обществе поощрения художников в Петербурге по специальностям «роспись фарфора» и «резьба по дереву».

• Оскар Сигизмунд Визель.jpg

  Оскар Сигизмунд Визель

• Мари Кристина Пуантэн.jpg

  Мари Кристина Пуантэн

• Франсуа Пуантэн.jpg

  Франсуа Пуантэн

• Оскар Оскарович Визель.jpg

  Оскар Оскарович Визель

Образование

Эмиль Оскарович Визель окончил физико-математический факультет Петербургского университета. Интерес к рисованию и живописи побудил его одновременно посещать вечерние занятия в школе Общества поощрения художников, после чего он поступил в Академию художеств. Затем Эмиль Оскарович продолжил своё образование в Мюнхене, в мастерской Александра фон Вагнера. Здесь он освоил технику рисунка, характерную для этой школы и заключающуюся в четкости контура и тщательной деталировке изображаемого.

Позднее вместе со своим другом художником Иваном Ендогуровым перебрался в Париж, где они были приняты в знаменитую и популярную в те годы мастерскую Фернана Кормона. Там бурно соперничали приверженцы академизма и утверждавшегося импрессионизма. В классах Кормона занимались такие самобытные художники, как Анри де Тулуз-Лотрек и Винсент Ван Гог. Кормон открыл Визелю новые графические приемы, которые легли в основу выработанной Эмилем Оскаровичем техники импрессионистического живописного рисунка, базирующегося не на контуре, а на игре светотени. В Париже Визель также обучался в Академии Коларосси.

Творчество

Официальным признанием зрелости Э. О. Визеля как художника явилось экспонирование его работ, в том числе портрета И. И. Ендогурова, в Парижских салонах (1894, 1901). В начале двадцатого века Эмиль Оскарович создал серию портретов своих выдающихся современников. Среди них граф В. Н. Коковцев, академик А. П. Карпинский, астроном С. П. Глазенап, художник И. Е. Репин, врач Н. П. Гундобин, певец Л. В. Собинов, балерины М. М. Петипа и Г. С. Уланова, композиторы П. И. Чайковский, Н. А. Римский-Корсаков, А. К. Глазунов и многие другие. По заказам им написаны портреты президентов Академии художеств и членов царской семьи, а позднее и В. И. Ленина. Особое место в его наследии занимают многочисленные рисунки, выполненные в присущей ему импрессионистической манере, которые отражают любовь к Петербургу и его окрестностям, впечатления от городских событий, путешествий и встреч с самыми разными людьми. Глубоким лиризмом отмечены портрет маслом и большая серия рисунков, на которых изображен друг семьи пианист Владимир Софроницкий. Визель работал в живописи и графике, используя масло, акварель, гуашь, тушь, итальянский и графитный карандаш. Он зарекомендовал себя как мастер портретного жанра, пейзажных и интерьерных видов, а также как театральный художник.

Кроме Парижских салонов, работы Визеля экспонировались на выставках Московского общества любителей художеств (1894), Московского товарищества художников (1911), в галерее Лемерсье (1913) в Москве; Общества русских акварелистов (1895, 1901, 1903–1905), Нового общества художников (1910), выставках в залах ИАХ (1897, 1898, 1899, 1906, 1918), произведений художников — членов «Дома искусств» (1921), Общины художников (1925), Общества художников им. А. И. Куинджи (1926, 1927, 1928), на юбилейной выставке изобразительных искусств (1927) в Петербурге; 1-й передвижной выставке для Сибири в Томске (1903).

В настоящее время работы Э. О. Визеля хранятся и экспонируются в музеях Санкт-Петербурга, Москвы, Павловска, Саратова, Казани. Театральный музей Санкт-Петербурга хранит оригинальные акварельные и карандашные зарисовки сцен из спектаклей и актеров в ролях. Отдельные фонды документов, переписки и рисунков Э. О. Визеля находятся в Академии Художеств, в библиотеке им. Салтыкова-Щедрина, в музее истории Петербурга.

К столетию его рождения (1966) в залах музея академии была развернута его персональная выставка, впервые представившая разностороннее творчество мастера. В 1998 г., в Казани, на большой выставке работ художественной династии Визелей в Музее изобразительных искусств РТ экспонировалось более 160 произведений Эмиля Оскаровича. В 2012 году прошли 2 выставки с участием произведений Э.О.Визеля. С 1 по 15 февраля в здании Союза художников России (г. Москва, ул.Покровка, 37) выставка "Династия Визель" в честь 70-летия со дня рождения Заслуженного художника РФ Александра Визель, которому Эмиль Визель приходится троюродным дедом. В марте 2012 года в Государственном музее изобразительных искусств Республики Татарстан в рамках проекта “Немцы в Казани”, приуроченного к 250-летию переселения немцев в Россию, выставка «Художественный мир семьи Визелей», где было представлено более ста художественных произведений и документальных источников семьи Визель.

Музейно-выставочная, организаторская и научная работа

В 1894 году Эмиля Оскаровича приглашают на должность помощника хранителя Музея Академии Художеств. В 1907 году Визель сменяет на должности хранителя академика живописи А.П. Соколова. По инициативе Визеля были созданы новые отделы в Музее Академии, он участвовал в формировании фондов Русского музея (1898), разработал новый Устав, провел реорганизацию, занимался подбором и отправкой экспонатов из фондов музея академии для создания музеев в провинциальных городах России, контролировал их деятельность.

В 1900 году Визель приезжает в Париж в качестве представителя России для организации русского художественного отдела на международной выставке. Его деятельность высоко оценена французским правительством — он становится кавалером ордена Почетного Легиона. Впоследствии ему поручается организация таких же отделов на Международной выставке в Мюнхене в 1901, в Брюсселе — в 1910, в Риме — в 1911, в Турине и в Вроцлаве (старое русское название Бреславль) — в 1913 годах. В 1914 году Э. О. Визель избирается действительным членом Академии Художеств, работает экспертом по русской и западной живописи и скульптуре в комиссии при музейном отделе Главнауки, а также членом совета Эрмитажа и Русского музея.

Эмиль Оскарович упоминается в числе меценатов, которые материально поддерживали художников и жертвовали средства в [encblago.lfond.spb.ru/showObject.do?object=2812190861 Капитал имени Александра III] «для вспомоществования бедным художникам, их вдовам и сиротам», учрежденный при Императорской Академии Художеств в 1894 году.

В революционные годы Визель принимает на себя ответственность за сохранение и эвакуацию сокровищ музея Академии художеств в Москву и их последующую реэвакуацию в Петроград.

Известны теоретические работы Эмиля Оскаровича — сообщения, доклады и выступления в печати о музее. Визель участвовал в подготовке каталогов русской скульптуры и живописи из собрания музея академии (1915), составил несколько каталогов частных коллекций, поступивших в музей (например, каталог коллекции В. Э. Краузольда, 1908). Сохранился его фундаментальный научный труд «Зрительные восприятия и их взаимоотношения с живописью» (1930).

Ссылка в Казахстан и блокада Ленинграда

В период сталинских репрессий Эмиль Оскарович Визель, его супруга, его сын Оскар Эмильевич Визель (этно-лингвист, преподаватель Ленинградского института востоковедения) со своей женой Верой Александровной Шолпо и его внук Андрей Оскарович Визель были высланы в Казахстан, в поселок Челкар (1935). Несмотря на материальные и бытовые трудности, Эмиль Визель и Вера Шолпо — оба художники — погрузившись в среднеазиатскую эстетическую специфику, писали портреты и пейзажи. Благодаря ходатайствам близкого друга семьи Софроницкого, через два года было получено разрешение на возвращение старшим Визелям. Спустя еще год сыну Оскару Эмильевичу с семьей разрешают уехать из Казахстана, но не в Ленинград. Выбор пал на Казань, как университетский, музейный и театральный город с богатой интеллектуальной и художественной жизнью, где художник и лингвист могли бы найти работу по своей профессии. Однако в Казани в 1938 г. Оскара Визеля арестовывают повторно как «социально опасного» и приговаривают к 5 годам заключения в исправительно-трудовом лагере, где он и умер в 1939 г. (посмертно реабилитирован в 1956 г.).

Последним испытанием для Эмиля Оскаровича Визеля стала блокада Ленинграда, в возрасте 77 лет он умер в 1943 году в осажденном городе.

Адреса проживания

Санкт-Петербург — Петроград — Ленинград: 4 линия, Васильевский остров, д.1

Семья Визелей владела дачей на берегу Медумского озера (поселок Медуми, современная Латвия, Даугавпилсский край), а также деревней Гринишки (современное названия Тетери, Даугавпилсский край, Латвия)

Галерея

• Э.О. Визель Автопортрет.jpg

  Автопортрет

• А.Э.Штраус.jpg

  Супруга А. Э. Штраус

• Визель Э.О. Вдовствующая императрица Мария Федоровна.JPG

  Императрица Мария Фёдоровна. 1905 г. (ГМЗ "Павловск")

• Мария Павловна.jpeg

  Великая Княгиня Мария Павловна

• Коковцев.jpg

  Граф В. Н. Коковцов (Эрмитаж)

• М.М.Петипа.jpg

  Балерина М. М. Петипа (Музей истории отечественного хореографического образования и Академии Русского балета имени А. Я. Вагановой)

• Rimsky-Korsakov.jpg

  Н. А. Римский-Корсаков (Санкт-Петербургская государственная консерватория имени Н. А. Римского-Корсакова)

• Lenin emigration.jpg

  Ленин в эмиграции (Государственный исторический музей, Москва)

• Визель-АЭ-2925-и.jpg

  А. Э. Визель

• Венеция.jpg

  Венеция

• Э.О.Визель Венеция.jpg

  Венеция

• Интерьер.jpg

  Интерьер квартиры на Васильевском острове

• За картами.jpg

  За картами

• Интерьер квартиры Визель.jpg

  Интерьер квартиры Визель

• Исакий.jpg

  Исакий

• Sketches of Costumes Kabuki by E.Wiesel.jpg

  Кабуки тур в России 1928: Скетч костюма

Литература

• Визель А. Э., Визель Т. Э., Галич Л. Ф. Эмиль Оскарович Визель. Каталог выставки к столетию со дня рождения. / Научно-исследоватательский музей Академии художеств СССР. «Художник РСФСР», Ленинград, 1966. −9 с.
• Ред. Колле-гия: .Э.Вольценбург, Т. Н. Горина (Отв. Ред.), П. М. Сысоев, А. А. Федоров-Давыдов. Художники Народов СССР. Биобиблиографический Словарь В 6 Томах. // Изд. «Искусство», М., 1972. — С. 260—261.
• Слюсарский В. Н. Академик живописи Э. О. Визель. Дипломная работа в ИЖСА им. И. Е. Репина. Л., 1977. // НБА РАХ, Ф. 11, оп. 2, ед. хр. 2595, 2596.
• Составитель и редактор Я. И. Мильштейн. Воспоминания о Софроницком. Изд. 1-е (1970), изд. 2-е. Москва, «Советский композитор», 1982. −480 с.
• Визель А. О. Свет жизни предков. Из письма брату // Иллюстрированный общественно-политический, историко-публицистический и литературно-художественный журнал «Казань», 1996, № 9-12, с.121-129.
• Лобашева И. Ф. Художественная коллекция династии Визелей // Музей в системе ценностей евразийской культуры. Материалы всероссийской научно-практической кон-ференции, устроенной ГОМ РТ. Тезисы докладов. Казань, 2000. -С.135-138.
• Авторы-составители: Лобашева И. Ф., Визель А. О., Студенцова И. А. Неизвестный Софроницкий (из собрания дома Визелей). К столетию со дня рож-дения В. В. Софроницкого. — Каталог выставки, устроенной в Мемориальном музее А. Н. Скрябина. Авторы вступительной статьи: Лобашева И. Ф., Визель А. О., Студенцова И. А. М., 2001
• Лобашева И. Ф. Художественная династия Визелей. История одной семьи, стр.171-178 // Казанский посад в прошлом и настоящем / Сборник статей и сообщений науч.-практич. конференции, состоявшейся 21 мая 2002 года. — Казань: Мастер Лайн, 2002.- 320 с. с илл.
• Визель А. О. Визели // Немцы России. Энциклопедия, т.1, «ЭРН», Москва, 1999, с.354-356.
• Бенуа А. Н. Мой дневник. 1916-1917-1918. М., Русский путь. 2003. (содержит воспоминания об Э. О. Визеле)
• А. О. Визель. О Софроницком из дома Визелей. Рояль его судьбы, рояль его успеха, стр.112-128. // В сборнике: Поэт фортепиано. К 100-летию со дня рождения В. В. Софроницкого. М.: ТИССО, 2003.- 160 с.
• И. Ф. Лобашева. Образ В. В. Софроницкого в творчестве художественной династии Визелей., стр.129-148. // В сборнике: Поэт фортепиано. К 100-летию со дня рождения В. В. Софроницкого. М.: ТИССО, 2003.- 160 с
• И. Ф. Лобашева. Художественная династия Визелей // Иллюстрированный общественно-политический, историко-публицистический и литературно-художественный журнал «Казань», 2003, № 5-6, с.190-216.
• Составитель Г. А. Могильникова. Русское искусство XVII — начала ХХ веков. Живопись. Каталог. // Гос. Музей изобразительных искусств РТ. — Казань: Изд-во «Kazan-Казань», 2005.- 288 с.
• М. В. Юдина. «Вы спасетесь через музыку». Литературное наследие. М.:Издательский дом «Классика-ХХI», 2005.- 412 с.
• Сборник. «Шедевры музейных коллекций. Казань». Альбом.- М.: Издательство Школы ак-варели, 2006.- 64 с.: ил.

< Работы Э. О. Визеля: Стр.54. Автопортрет. 1922 г. (Карандаш); Стр. 54. Тифлис. 1931 г. (Карандаш); Стр.55. Портрет Алекандры Эмильевны Визель, жены художника. 1933 г. (Акварель); Стр.56. Репетиция балета. 1930-е. (Акварель, гуашь); Стр.57. Портрет Л. В. Собинова. 1935 г. (Акварель) >

• Лобашева И. Ф. Портрет Марии Мариусовны Петипа кисти Э. О. Визеля // Вестник академии русского балета им. А. Я. Вагановой. С.-Петербург, 2006.- № 15.- С. 130—138.
• Лобашева И. Ф. «Э. О. Визель — видный музейный деятель и художник рубежа XIX—XX веков». В сборнике «Материалы Лихачевских чтений 5-7 апреля 2006 г.», «Школа», Казань, 2006.- С. 126—133.
• Лобашева И. Ф. Образцы мастерства. Дары Императорской Академии художеств Казанской художественной школе//Журнал «Казань», 2003, № 5-6. -С. 151—168.
• Лобашева И. Ф. «О генеалогическом древе художественной династии Визелей» В сборнике «Материалы Лихачевских чтений 5-7 апреля 2006 г.», «Школа», Казань, 2006.- С. 133—139.
• Лобашева И. Ф. Э. О. Визель (1866—1943) как представитель России на европейских международных выставках и конгрессах искусств конца XIX -начала XX веков. // В сборнике: Фешин и художественная культура XX века. К 125-летию со дня рождения Н. И. Фешина: Мат. научно-практической. конф. 22-25 ноября 2006 года. — Казань, 2007. — С. 215—224.
• Лобашева И. Ф. Активация деятельности Академии художеств как государственного центра художественной образовательной системы России в период действия реформы 1894 года. Значение Музея Академии и его хранителей в этом процессе // Академиче-ское художественное образование: традиции и современность: Мат. междуна-родной науч. конф. / ИЖСА им. И. Е. Репина РАХ (23-26 апреля 2007 г). — СПб., 2007.
• Лобашева И. Ф. Художественная и музейная деятельность Э. О. Визеля в системе Академии художеств России конца XIX — начала ХХ века: Дис. … канд. искусствоведения. Москва, 2007. В 2-х томах.
• Коновалов Э. Г. Новый полный биографический словарь русских художников / Москва: Эксмо, 2008. — 576 с. — (Шедевры мирового искусства).
• И. Ф. Лобашева. «Хранитель музея академии Э. О. Визель».// ACADEMIA, № 6, 2010
• Э. Штраус. Моя дорогая Фанничка! / М.П. Бакунин, Ф. Шнайдер, А.О. Визель, Е.В. Потапович, А.Ю. Васильева. – Москва: Кучково поле, 2016.

Ссылки

• Биография на [artru.info/ar/3393/ artru.info]
• И. Ф. Лобашева. Художественная коллекция династии Визелей на [www.tatar.museum.ru/mat/1_tes_04.htm museum.ru]
• [www.glopad.org/jparc/?q=en/node/22842 Kabuki Tour in Russia 1928: Sketches of Costumes by Emile Wiesel and Tatyana Wiesel]

Отрывок, характеризующий Визель, Эмиль Оскарович

– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.


Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал: