Вийя, Анри

Анри Вийя
фр. Henri René Pierre Villat
Научная сфера:	механик
Научный руководитель:	Эмиль Пикар Луи Бриллюэн
Известные ученики:	Жан Лере
Награды и премии:	Премия Понселе (1927)

Анри Вийя (24 декабря 1879, Париж — 19 марта 1972) — французский учёный-математик и механик. Член Парижской Академии наук с 1932 года, Президент Академии с 1948 года.

Биография

Родился в семье некрупного чиновника. В шесть лет потерял отца. Мать зарабатывала уроками игры на фортепиано.

Пошёл в школу в городе Кан. В 1899 году начал учиться в Высшей нормальной школе, где изучал теоретическую механику. Был замечен крупными учёными того времени Жюлем Таннери и Полем Аппелем.

Получил докторскую степень в 1911 году в университете Монпелье под руководством Эмиля Пикара и Луи Брюллиэна. Обучался не только прикладной математике, но и греческой филологии (Греческая Антология) и участвовал в конгрессе эллинов в Афинах.

Начал преподавать в лицее города Кан. В 1919 году перешёл на работу во Французский университет Страсбурга. В 1927 году стал профессором гидродинамики в Сорбонне. Там он был директором Института механики, тесно сотрудничал с французским министерством авиации в аэродинамических исследованиях (координатор — Альберт Какуот).

Также преподавал в других высших учебных заведениях технического профиля, на Высших женских курсах (где преподавал не только математику, но и философию).

В 1920 году организовал Международный конгресс математиков в Страсбурге. До своей смерти редактировал журнал Journal de Mathématiques pures et appliquées.

В 1946 году возглавил 6 Международный конгресс по прикладной механики в Париже.

Научные интересы

Работы Вийя относятся к механике жидкости. Первые исследования посвящены определению сопротивления твердого тела при движении в идеальной жидкости. До Вийя уже было установлено, что в идеальной жидкости сопротивление равно нулю (Парадокс Даламбера). Около 1909 года исследованиями Леви-Чивита и Бриллюэна было установлено, что общее решение проблемы зависит от произвольной функции, которую не возможно определить по форме тела. Одна из первых заслуг Вийя — предложение способа решения этой проблемы, по крайней мере, его общих черт. Ему принадлежит решение задачи для частных случаев, а в 1930 году явное решение для любого тела.

Затем он доказал ряд теорем, которые предсказывают как избежать физически неприемлемых решений, выявленных Бриллюэном.

В исследованиях вязких жидкостей ему удалось выполнить упорядочение основ теории Озеена и решить многие сложные задачи в этой области.

Среди учеников Вийя Жан Лере, Поль Жермен, Роберт Мазе.

Несколько раз под псевдонимом публиковал свои стихи. Виртуозно играл на виолончеле.

Семья

Старший брат Вийя стал историком.

Старший сын Вийя в возрасте восемнадцать лет поступил на службу в ВМФ. Через четыре месяца после начала Второй мировой войны его судно подорвалось на магнитной мине.

Библиография

Вилля Г. Теория вихрей. Перевод с французского. М.-Л.: ОНТИ, 1936. 251 с.

Ссылки

• [annales.org/archives/x/villat.html Biographie de Henri Villat. C.R. Acad. Sc., Paris, t. 274, pp. 127—132 Maurice Roy 24 April 1972]

Отрывок, характеризующий Вийя, Анри

Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?