Викар, Жан-Батист Жозеф
| Жан-Батист Жозеф Викар | |
 Автопортрет. 1796 г. | |
| Имя при рождении: |
фр. Jean-Baptiste Joseph Wicar |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
27 февраля 1834 (72 года) |
| Место смерти: | |
| Подданство: |
|
| Жанр: |
портрет |
| Стиль: | |
 Работы на Викискладе | |
Жан-Батист Жозеф Викар (фр. Jean-Baptiste Joseph Wicar; 2 января 1762, Лилль, Франция — 27 февраля 1834, Рим, Италия) — французский живописец, представитель французского неоклассицизма.
Содержание
Биография
Сын плотника, занимался рисованием в бесплатной школу в Лилле, позже совершенствовал своë мастерство в студии Жака-Луи Давида, который взял его с собой в Рим в 1785 году.
Он срисовал значительную часть художественных произведений Флорентийской галереи и Палаццо Питти; эти рисунки вышли в 1789—1821 гг. в трëх томах, под заглавием «Tableaux, statues, bareliefs et camées de la Galerie de Florence et du palais Pitti».
С 1794 года Викар был членом комиссии, изымавшей художественные произведения, предназначенные для французских музеев. Эта комиссия по поручению генерала Наполеона Бонапарта забирала произведения искусства в Австрийских Нидерландах (теперь Бельгия), для пополнения коллекции Лувра.
Под его началом монастыри и замки были систематически очищены от содержимого: произведений искусства, драгоценной мебели и утвари. В августе 1794 руководил конвоем, который покинул Антверпен, в частности, с картинами Рубенса. Викар, как лицо приближенное к семье Наполеона, был также членом Комиссии по науке и искусству Франции во время Итальянской кампании Бонапарта.
Продолжил изъятие по всей Италии величайших произведений живописи и скульптуры; все эти захваченные сокровища впоследствии были названы Полем-Луи Курье «nos illustres pillages» и были помещены в Лувре, в то время носившем название Наполеоновского музея. Эта экспроприация совершалась по большей части на основании формально заключëнных, а фактически, вынужденных трактатов между французским правительством и побеждëнным итальянским государством.
Лично Викар составил себе, благодаря работе в этой комиссии, драгоценную коллекцию из около 1300 рисунков, в том числе, картонов Рафаэля и Микеланджело Буонаротти, которую, умирая, он завещал своему родному городу. Эта коллекция находится сейчас во Дворце изящных искусств в Лилле и носит название «Музея Викара».
С 1800 года Викар до конца жизни постоянно жил и творил в Италии. Вскоре стал художником-портретистом европейской славы. Создал целую портретную галерею членов семьи Наполеона.
Писал также картины на мифологические и исторические темы.
Труды
Из наиболее выдающихся картин художника известны:
- Иосиф, объясняющий сны,
- Римская благотворительность,
- Пий VII,
- Конкордат,
- Воскресение сына вдовы Наима,
- Вергилий читает Энеиду Августу,
- Орест, Пилад и Электра.
| Некоторые работы Викара | ||||||||||
|
||||||||||
Отрывок, характеризующий Викар, Жан-Батист Жозеф
– А наш чайный столик?– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
