Викентий (Морарь)
Поделись знанием:
Также на вопрос можно ли надевать брюки под низ юбки сказал, что
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.
В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
| Его Высокопреосвященство Митрополит Викентий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Архиепископ Екатеринбургский</td></tr> | |||||
| |||||
|---|---|---|---|---|---|
| c 27 июля 2011 года | |||||
| Церковь: | Русская православная церковь | ||||
| Предшественник: | Владимир (Иким) | ||||
| при литургическом поминовении в других епархиях округа, титулуется митрополитом Среднеазиатским | |||||
| |||||
| 19 июля 1999 — 27 июля 2011 | |||||
| Церковь: | Русская православная церковь | ||||
| Предшественник: | Никон (Миронов) | ||||
| Преемник: | Кирилл (Наконечный) | ||||
| |||||
| 18 июля 1995 — 19 июля 1999 | |||||
| Церковь: | Русская православная церковь | ||||
| Предшественник: | епархия учреждена | ||||
| Преемник: | Ионафан (Цветков) | ||||
| |||||
| 2 сентября 1990 года — 18 июля 1995 года | |||||
| Избрание: | 20 июля 1990 года | ||||
| Церковь: | Русская православная церковь | ||||
| Предшественник: | Димитрий (Сулима) | ||||
| Преемник: | должность упразднена | ||||
| Образование: | Московская духовная академия | ||||
| Имя при рождении: | Виктор Александрович Морарь | ||||
| Рождение: | 4 октября 1953 (70 лет) село Скуляны, Унгенский район, Молдавская ССР, СССР | ||||
| Принятие священного сана: | 19 мая 1981 года | ||||
| Принятие монашества: | 1981 год | ||||
| Епископская хиротония: | 2 сентября 1990 года | ||||
| Награды: |
| ||||
Митрополи́т Вике́нтий (в миру Виктор Александрович Мора́рь; 4 октября 1953, село Скуляны, Унгенский район, Молдавской ССР) — епископ Русской православной церкви; митрополит Ташкентский и Узбекистанский, глава Среднеазиатского митрополичьего округа, постоянный член Священного Синода РПЦ.
Тезименитство — 11 (24) ноября (мученика Викентия Августопольского).
Содержание
Биография
Родился 4 октября 1953 года в семье служащих.
По окончании средней школы работал слесарем и был иподиаконом у епископа Кишиневского и Молдавского Варфоломея (Гондаровского) († 1988).
В 1971—1973 срочная служба в Вооружённых силах СССР.
В 1974—1978 обучался в Московской Духовной семинарии; в 1978—1982 годах — в Московской Духовной академии, которую закончил со степенью кандидата богословия за сочинение «Учение свт. Игнатия Брянчанинова о молитве». В годы учебы был иподиаконом у Патриарха Пимена (Извекова).
В апреле 1981 года наместником Троице-Сергиевой лавры архимандритом Иеронимом (Зиновьевым) был пострижен в монашество с именем Викентий в честь мученика Викентия Августопольского.
19 мая 1981 года ректором Московской Духовной академии и семинарии архиепископом Дмитровским Владимиром (Сабоданом) был рукоположён во иеродиакона; 18 января 1982 года им же был рукоположён во иеромонаха.
В 1985 году был возведён в сан игумена.
Архиерейство
Решением Священного Синода от 20 июля 1990 года определен быть епископом Бендерским, викарием Кишинёвской епархии.
28 августа 1990 года был возведён в сан архимандрита.
2 сентября 1990 года хиротонисан во епископа[1]. Работал над восстановлением Кицканского Ново-Нямецкого монастыря[2]. Владыка Викентий был близким другом епископа Единецкого Доримедонта (Чекана), помогавшего ему управлять монастырём[3]. В ноябре того же года начало работу Ново-Нямецкое Духовное Училище, преобразованное в 1992 году в Духовную Семинарию. В 1993 году при монастыре был основан скит свв. Викентия и Доримедонта.
18 июля 1995 года назначен епископом Абаканский и Кызылский. По мнению церковного журналиста Сергея Чапнина, удаление было обусловлено возросшим авторитетом Викентия в Молдавии[4].
В Хакасии архиерею удалось заручиться поддержкой местных властей и Олега Дерипаски и построить несколько храмов, однако существенных миссионерских успехов добиться не удалось[5]. В Абакане был заложен Преображенский кафедральный собор, открыты Духовно-просветительский центр и духовная школа с храмом в честь святителей Московских. 30 ноября 1998 года в Абакане прошла Межрегиональная научно-церковная конференция «Исторические и культурные судьбы Православия в Хакасии и России», посвященная 2000-летию Рождества Христова, в которой приняли участие представители МДА, Красноярской, Кемеровской и Новосибирской епархий[6].
19 февраля 1999 году указом Патриарха Алексия II удостоен сана архиепископа[7].
19 июля 1999 года назначен на Екатеринбургскую кафедру. За короткий срок сумел восстановить церковный мир в епархии, нарушенный нестроениями, которые возникли при его предшественнике, епископе Никоне (Миронове).
При деятельном участии правящего архиерея в епархии развернулось большое храмовое строительство. В 2000 году в урочище Ганина Яма под Екатеринбургом — на месте, где убийцы уничтожили останки царской семьи, открылся монастырь в честь Святых Царственных Страстотерпцев. В 2003 году в Екатеринбурге, на месте убиения св. царственных страстотерпцев, завершилось возведение храма-памятника во имя Всех святых, в земле Российской просиявших. Ведется активная миссионерская и духовно-просветительская работа.
17 июля 2001 году Екатеринбургское Духовное Училище было преобразовано в Духовную Семинарию, в 2002 году при Духовная Семинария открылось регентское отделение. С 2001 году при Верхотурском мужском монастыре во имя свт. Николая Чудотворца действует Духовное Училище. В 2001 году в Уральском гос. профессионально-педагогическом университете (с 2002 Российский государственный профессионально-педагогический университет), в Уральском государственном горном университете с 2010 года, введено преподавание предметов по специальности «Теология».
С 2003 года является председателем Фонда по премиям памяти митрополита Московского и Коломенского Макария (Булгакова)[8].
27 июля 2011 года на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви был назначен преосвященным Ташкентским и Узбекистанским, главой вновь образованного Среднеазиатского митрополичьего округа. В делах, касающихся Среднеазиатского митрополичьего округа, а также при литургическом поминовении в иных, кроме возглавляемой им самим, епархиях, титулуется митрополит Среднеазиатский[9]. В связи с назначением указом Патриарха Кирилла возведён в сан митрополита[10]; чин возведения совершён 4 августа 2011 года[11].
5 октября 2011 года, будучи митрополитом Среднеазиатским, включён в число постоянных членов Священного Синода Русской Православной Церкви[12].
Выступления в СМИ
 |
В этой статье или разделе имеется избыток цитат либо слишком длинные цитаты. Излишние и чрезмерно большие цитаты следует обобщить и переписать своими словами.
Возможно, эти цитаты будут более уместны в Викицитатнике или в Викитеке. |
Митрополит Викентий известен свой консервативностью и строгостью в соблюдении правил православного образа жизни. В эфире телеканала «Союз» делал следующие заявления:
- Отвечая на вопрос телезрителя «Как отвечать людям, если они говорят, что видели у владыки Викентия золотой сотовый телефон с бриллиантами?» архиепископ Викентий ответил следующее:
|
Интересно... Есть такое, что одни дарят и считают, что этот человек достоин такого дара, а другие этот дар осуждают. Но я хотел прямо сказать, что у меня такого сотового телефона нет и, наверное, не будет никогда. Может быть, видели, что мой телефон желтого цвета и блестит. Так было поначалу, а потом потерялся этот блеск и остался бледный, серый цвет. Тем более на этом телефоне нет ни одного камушка. Что-то в глазах, наверное, у кого-то блестит[13] | 
|
- Отвечая на вопрос «Грех ли учить детей современным танцам?» сказал, что:
|
|
Мы этими танцами своих детей губим, губим их души, потому что пляски опустошают душу человеческую. Конечно, мы не должны быть виновниками погибели их души! Сначала мы их учим; потом не рады тому, что они вытворяют, занимаясь танцами. Мы как бы сначала даем маленький огонь, зажигаем, а потом не знаем, как его погасить. Лучше быть осторожнее и не отдавать детей на такие пагубные действия.[14] |
|
- В беседе с игуменом Димитрием Байбаковым сказал следующее:
|
|
о.Димитрий — Владыка, обратите внимание: даже когда садоводы делают посадки, часто смотрят календарь – в эти дни лук садить можно, а в эти дни лучше не садить, потому что он не уродится. Мы, сажая репу, обращаем на это внимание, а зачиная ребенка, обустраивая свою семейную жизнь, мы на календарь совершенно не смотрим — идет сейчас пост или какое-то другое время, не подходящее для этого. Насколько современный человек стал легкомысленным… архиепископ Викентий — Нас критикуют или говорят, что это мракобесие, но это практика: дети, которые зачинаются постом, в большинстве – где-то 80-90% – рождаются больными. Ведь нетрудно посчитать, что большинство больных детей зачаты Великим постом или другими постами, когда Церковью не благословляется совместное жительство. Человек этого не знает и не хочет знать, не хочет воздерживаться, считает, что это все мелочи, что не нужно слушаться никого. Как «природа» захотела, так и делают. А Господь нас призывает к разумному отношению к любому нашему делу, тем более – зачатию нового человека, чтобы он был здоров и телом, и душой. К сожалению, сейчас очень многие дети рождаются с ненормальной психикой, несмотря на то, что есть пресловутая организация планирования семьи. Они так «планируют», что одни только нездоровые дети рождаются. А когда верующая женщина не слушает их и рождает и второго, и третьего, и пятого, то рождаются прекрасные дети. А они пророчествуют такие беды, такие болезни...[15] |
|
- Сказал, что:
|
|
Даже в Конституции нашей страны отмечено, что Церковь сыграла большую роль как государствообразующая, культурообразующая религия. А люди до сих пор противятся великому деланию Православной Церкви, длящемуся на протяжении многих веков.[16] |
|
- По поводу объявленного на 10 апреля митинга против строительства храма и сноса фонтана на площади Труда, архиепископ Викентий сказал следующее:
|
|
Хорошо, если мы побеседуем со своими близкими, родными, соседями о том, что такой шаг, как митинг, не совсем правильное, ненормальное явление, когда люди противятся Церкви. То есть продолжается то богоборчество, которое было в годы атеизма. К сожалению, у нас так укоренилось, что в обществе ещё остались богоборческие тенденции. Но нужно помнить: всех людей, кто боролся против Церкви, Господь отметил — ни один человек, который противился Богу, не скончался своей смертью. Мы говорим, что противиться Богу есть очень опасно для самого человека, рано или поздно Господь пошлёт ему вразумление, наказание. Это наказание Божие передаётся на протяжении семи поколений. Люди будут мучаться, иметь неприятности в течение очень долгого времени. …Не вразумились, не научились на горьком опыте, всё продолжаем быть богоборцами. Ну что ж, кто что заслужит, тот то и получит. Нам, православным, в таких случаях, нужно быть более внимательными к себе. В день митинга мы все должны собраться в храмах Божиих и молиться Воскресшему Христу и святой Великомученице Екатерине, чтобы Господь вразумил этих людей, которые неразумно и бездумно выступают против Бога, против Церкви, против благодати Божией, против нравственности, против духовности, против всего того доброго, что приносит обществу Православная Церковь. Люди противятся этому великому деланию, которое делает Церковь в течение многих веков. Противятся тем ценностям, которые источает Церковь и которые невозможно взять ещё где-либо. Сила Божия даётся человеку, чтобы он стал трудолюбивым, нравственным, порядочным, что восприняли в своём сердце наши предки, а мы воспринять не хотим. 10 апреля - суббота перед Антипасхой, в храмах будет проходить раздача освященного артоса. Будем молиться, чтобы Господь не допустил беззакония и помог восстановить храм, который будет украшением центра города, как было в старину. Со строительством храма мы не лишимся площади в центре города, площадь станет ещё более красивой. Фонтан противопоставляется такой красоте — церкви! Фонтан ведь можно в любом месте поставить …На площади нет сейчас парковок, будет подземная парковка, будет строиться переход через улицу — сколько проблем решится со строительством этого собора[17] |
|
Это заявление некоторыми людьми было воспринято как публичное проклятие[18][19]. Правозащитник Вячеслава Башков написал обращение в прокуратуру с требованием проверить сказанное на предмет содержания признаков экстремизма[20], на что получил ответ: «не содержится состав административного правонарушения <…> не содержится пропаганда, возбуждающая социальную, национальную, религиозную ненависть и вражду».[21]. То же самое ранее было сказано представителем Управления ФСБ по Свердловской области: «Мы ознакомились с этими словами, но явных признаков нарушения экстремистского законодательства („Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды“ — ст. 282 УК РФ.— „Ъ“) не обнаружили»[20].
- На вопрос о разрешении женщине ходить в храм в брюках сказал, что:
|
|
Брюки – это мужская одежда, хотим мы этого или нет. В Священном Писании сказано, что женщина, надевающая мужскую одежду, мерзка пред Богом, и потому мы не хотим, чтобы так было с нашими женщинами. Мы хотим, чтобы они были любимы Богом, чтобы их молитвы были услышаны Богом. И потому очень важно, чтобы не смотрели на моду и не ставили её выше Закона Божия. Если то, что нам подсказывает новая цивилизация, идет в противоречие с Законом Божиим, то мы должны идти навстречу Богу, а не этой моде.[22] |
|
|
|
Это выход из положения, чем просто идти в брюках, которые нередко не скрывают, а обнажают. Ведь последнее приводит людей в искушение и соблазн, а мы знаем слова Священного Писания: горе тому человеку, через которого приходит соблазн. Мода с её брюками и мини-юбками — это ведь желание женщины выглядеть блудно, или, как модно говорить, «сексуально». Поэтому, если человек хочет проповедовать порядочность и целомудрие, то ему следует и выглядеть прилично. Ведь, что внутри, то и снаружи. Тем более православному христианину нужно быть порядочным и целомудренным человеком, чтобы проповедовать эти качества души, добродетели остальным людям и не поддаваться на искушения.[22] |
|
- На вопрос о книгах про Гарри Поттера архиепископ Викентий ответил:
|
|
Эти книги очень опасны для детей, и ни в коем случае их нельзя давать читать детям. Там есть соприкосновение с дьявольской силой, это ни к чему хорошему не приведет, может действовать на ребенка так отрицательно, что он будет находиться в болезненном состоянии, что впоследствии может привести к бесноватости[23]. |
|
Интересные факты
В апреле 2010 года прошёл лицензирование разработанный Екатеринбургской епархией проект спортивной трассы для бега и спортивной ходьбы под названием «Царский марафон». Трасса идёт от Храма-на-крови до монастыря на Ганиной Яме и обратно. Общая протяженность трассы около 42 километров. Владыка Викентий пояснил цель проведения мероприятия следующим образом
|
|
Николай Второй был близок спорту. Император возглавлял олимпийский комитет России, а однажды проделал путь в 20 километров, чтобы протестировать новую солдатскую форму[24][25]. |
|
Марафон от места гибели императора Николая II и членов его семьи до места укрытия останков вызвал неоднозначную реакцию. Так представитель великой княгини Марии Владимировны Герман Лукьянов прокомментировал инициативу епархии: «Место гибели царской семьи является святым и местом поклонения. Устраивать там спортивные мероприятия, мягко говоря, странно.»[26]
Долги епархии
Весной 2010 года в некоторых СМИ появились сведения о накопившихся у епархии долгах перед местными предпринимателями. По словам Алексея Грошева, директора компании ООО «Эдем-Екатеринбург» Екатеринбургская епархия получила от него и других ювелирных компаний — «Инталия», компаниями «Адамант», «Золотой прииск» и «Ювелиры Урала» — ювелирные изделия, но не оплатила в установленные договором сроки. После этого ему было выдано письмо за подписью архиепископа Викентия гарантирующее оплату до 31 декабря 2009 года. Но и это обещание не было исполнено[27]. Не имея твёрдых гарантий от заказчика о погашении задолженности в размере около 20 миллионов рублей за поставку драгоценностей Грошев и остальные поставщики, по данным СМИ, направили официальное письмо на имя Патриарха Московского и всея Руси Кирилла.
15 апреля 2010 года Грошев был приглашён в Екатеринбургское епархиальное управление на аудиенцию, где получил новое гарантийное письмо от архиепископа Викентия и согласовал график погашения задолженности.
27 апреля 2010 года на пресс-конференции архиепископ Викентий признал задолженность перед поставщиком, но в размере не 20-и, а 4-х миллионов рублей и только лишь перед Алексеем Грошевым, а также высказал мнение, что отправленное официальное письмо является ненастоящим[28]. Всего же, по словам архиепископа Викентия, на тот момент за епархией числилось долгов на сумму в 4 миллиона рублей и епархия задерживала возврат денег не более чем на 3 года
Мы берём в долг, потом отдаём. У нас не заведено, чтобы мы не платили по счетам в течение хотя бы трёх лет. Общая задолженность по ювелирным изделиям составляет 4 миллиона рублей. О порядке и сроках возвращения долгов Анатолию (Грошеву, директору ООО «Эдем-Екатеринбург» — JustMedia) мы договорились. Остальным предпринимателям мы ничего не должны.— [www.justmedia.ru/news/society/2010/07/22/68818 Владыка Викентий признал долг перед «Эдемом»]//Justmedia, 27.04.10
Награды
- Орден преподобного Сергия Радонежского II степени. Награждён Патриархом Алексием II 24 сентября 2000 года при освящении Троицкого кафедрального собора в Екатеринбурге.
- Орден святителя Иннокентия, митрополита Московского и Коломенского II степени. (2003 год)
- Орден Благоверного Воеводы Стефана Великого I степени — высшая награда Православной Церкви Молдовы. От Владимира митрополита Кишиневского и всея Молдавии (2 сентября 2010 года).
- 18 апреля 2010 года предстоятель Русской Православной Церкви патриарх Кирилл выразил благодарность архиепископу Викентию за понесенные труды и вручил владыке панагию.[29]
- 2 сентября 2010 года исполнилось 20 лет со дня архиерейской хиротонии архиепископа Екатеринбургского и Верхотурского Викентия. В честь юбилея епископского служения Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл удостоил Владыку памятной панагии.
- Орден Святой Анны (II степени). Принял от «главы дома Романовых» Марии Владимировны Романовой 21 июля 2008 года[30].
- медаль святых Царственных страстотерпцев (I степени)— высшая награда Екатеринбургской митрополии. Принял от Кирилла митрополита Екатеринбургского и Верхотурского 16 июля 2012 года[31].
- Орден святого благоверного князя Даниила Московского II степени[32]
- Орден Святой Анны (I степени) и Императорские медали «Юбилей Всенародного Подвига» и «В память 400-летия Дома Романовых». Принял от «главы дома Романовых» Марии Владимировны Романовой 4 октября 2013 года[33].[russkg.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=4561:-60-&catid=39:2010-09-22-16-17-19&Itemid=1]
Напишите отзыв о статье "Викентий (Морарь)"
Примечания
- ↑ Наречение и хиротония архимандрита Викентия (Мораря) во епископа Бендерского // Журнал Московской Патриархии. М., 1991. № 7 (ЖМП) — С.11-13.
- ↑ [www.noul-neamt.ru/nn_ru/index.php?option=com_content&task=view&id=13&Itemid=41 История Свято-Вознесенского Ново-Нямецкого монастыря.]
- ↑ [www.noul-neamt.ru/nn_ru/index.php?option=com_content&task=view&id=17&Itemid=31 Смерть на пути к монастырю]
- ↑ [ng.ru/facts/2001-07-25/3_sinod.html Синод перевел семинарию из Кицкан в Кишинев]
- ↑ [www.keston.org.uk/encyclo/11%20Khakassia.html Хакасия. Сгусток религиозных проблем Сибири.]
- ↑ [www.pravenc.ru/text/print/62406.html Абаканская и Кызылская епархия]
- ↑ [mospat.ru/archive/1999/03/nr903021/ Патриаршие награды : Русская Православная Церковь]
- ↑ [www.m-fond.ru/ ФОНД ПО ПРЕМИЯМ памяти митрополита Московского и Коломенского Макария (Булгакова)]
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/1586495.html Решением Священного Синода образован Среднеазиатский митрополичий округ]
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/1586454.html Указом Святейшего Патриарха Кирилла архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский Викентий возведён в сан митрополита]
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/1593081.html Святейший Патриарх Кирилл совершил чин возведения архиепископа Ташкентского и Узбекистанского Викентия в сан митрополита]
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/1639572.html Завершился первый день работы зимней сессии Священного Синода Русской Православной Церкви]
- ↑ [newsru.com/religy/06mar2008/vikentiy_print.html Отвечая на вопрос «о золотом мобильнике», архиепископ Викентий указал на то, что вредит единству общества.] NEWSru.com 6 марта 2008 г.
- ↑ Архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский Викентий [www.tv-soyuz.ru/faq/10-cat13/2010-quest10 Ответы на вопросы - Воспитание детей]// «Православная телекомпания «Союз», Декабрь 2008 года
- ↑ [orthodox.etel.ru/2009/26/_otveti.htm ОТВЕТЫ АРХИЕПИСКОПА ВИКЕНТИЯ НА ВОПРОСЫ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ ТЕЛЕКАНАЛА "СОЮЗ" И РАДИОСТАНЦИИ "ВОСКРЕСЕНИЕ".]//Православная газета, № 26 (539) 2009 г. - С.7
- ↑ [orthodox-newspaper.ru/events/at12785 Ответы архиепископа Викентия на вопросы в прямом эфире телеканала «Союз» и радиостанции «Воскресение», 9 апреля 2010 года]
- ↑ [orthodox.etel.ru/2010/13/31/31nenormalnie_protiv.htm АРХИЕПИСКОП ВИКЕНТИЙ НАЗВАЛ ПРОТЕСТЫ ПРОТИВ СТРОИТЕЛЬСТВА ХРАМА "НЕНОРМАЛЬНЫМ ЯВЛЕНИЕМ"].//"Информационное агентство Екатеринбургской епархии", 31 марта 2010 г.
- ↑ [newsru.com/religy/02apr2010/strafe.html Глава Екатеринбургской епархии пригрозил населению Божьей карой] NEWSru, 2 апреля 2010.
- ↑ [ura.ru/content/svrd/31-03-2010/news/1052112349.html Бойтесь те, кто против! Владыка Викентий пригрозил горожанам, несогласным со строительством храма в центре Екатеринбурга: «Ни один человек не умрет своей смертью. И семь его поколений будут мучиться»]
- ↑ 1 2 Сергей Антонов [kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1353136&print=true Храм ведет на улицу]//Газета «Коммерсантъ» № 63/П (4363) от 12.04.2010
- ↑ [www.eburgnews.ru/novost2200.html Новости Екатеринбурга]. [www.webcitation.org/66AkUserS Архивировано из первоисточника 15 марта 2012].
- ↑ 1 2 [orthodox.etel.ru/2004/24/26arhip.shtml Ответы] архиепископа Викентия на вопросы в прямом эфире телеканала «Союз» и радиостанции «Воскресение», 19 и 26 июня 2004 года
- ↑ [orthodox.etel.ru/2004/36/11arhip.htm ОТВЕТЫ] АРХИЕПИСКОПА ВИКЕНТИЯ НА ВОПРОСЫ УРАЛЬЦЕВ В СТУДИИ РАДИОСТАНЦИИ ЕКАТЕРИНБУРГСКОЙ ЕПАРХИИ "ВОСКРЕСЕНИЕ" (ТЕЛЕПРОГРАММА "АРХИПАСТЫРЬ" 4, 11 СЕНТЯБРЯ 2004 ГОДА).
- ↑ [www.justmedia.ru/news/society/2010/07/22/68819 Патриарх Кирилл благословил марафон в память царской семьи.]//Justmedia, 27.04.10.
- ↑ Ирина Федосеева [www.ura.ru/content/svrd/26-04-2010/news/1052113572.html URA.RU: Екатеринбургская епархия зарегистрировала новую спортивную трассу — «Царский марафон»]//Служба новостей «URA.Ru»
- ↑ [www.lifenews.ru/news/22181 Романовы: забег на месте расстрела — шок!]//Life News,26.04.2010
- ↑ [nr2.ru/ekb/279233.html/print/ Скандал о долгах Екатеринбургской Епархии набирает обороты. Обманутые священниками бизнесмены ищут личной встречи с Патриархом Кириллом.]//Информационное агентство «Новый Регион — Екатеринбург»,15.04.2004 г.
- ↑ [nr2.ru/ekb/281053.html/print/ Екатеринбургская Епархия не признает 20-миллионный долг перед ювелирами. Коллективная жалоба бизнесменов Патриарху Кириллу названа фальшивкой]//Информационное агентство «Новый Регион — Екатеринбург», 27.04.10 г.
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/print/1140699.html Предстоятель Русской Церкви совершил великое освящение нижней церкви Храма-на-Крови в Екатеринбурге]. Патриархия.Ру, 18 апреля 2010.
- ↑ [www.interfax-religion.ru/?act=news&div=25573 Глава Дома Романовых вручила орден архиепископу Екатеринбургскому.] Интерфакс 21 июля 2008 г.
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/2349197.html Более 40 тысяч паломников почтили память святых Царственных страстотерпцев в екатеринбургском Храме-на-Крови.]
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/3274714.html В Москве завершилось первое заседание зимней сессии Священного Синода Русской Православной Церкви]
- ↑ [russkg.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=4561:-60-&catid=39:2010-09-22-16-17-19&Itemid=1 60-летний юбилей митрополита Викентия] РОСС 4 октября 2013 г.
Ссылки
- [patriarchia.ru/db/text/31618.html Викентий, митрополит Ташкентский и Узбекистанский (Морарь Виктор Александрович)] // Патриархия.Ru
- [ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_39 Викентий (Морарь)] На сайте фонда «Русское Православие»
- [ezh.sedmitza.ru/index.html?did=410 Викентий, (Морарь Виктор Александрович)] В Справочнике РПЦ 2000—2004
- [www.ekaterinburg-eparhia.ru/structure/personal/at8 Архиепископ Викентий (Морарь)]//Официальный сайт Екатеринбургской епархии Русской Православной Церкви
- [www.patriarchia.ru/db/text/1593216.html Чин возведения архиепископа Ташкентского и Узбекистанского Викентия в сан митрополита]
| ||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Викентий (Морарь)
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.
В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
Категории:
- Родившиеся 4 октября
- Родившиеся в 1953 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Унгенском районе
- Кавалеры ордена преподобного Сергия Радонежского II степени
- Кавалеры ордена святителя Иннокентия, митрополита Московского и Коломенского, II степени
- Кавалеры ордена РПЦ святого благоверного князя Даниила Московского II степени
- Награждённые почётным знаком «За заслуги перед Екатеринбургом»
- Епископы Екатеринбургские
- Митрополиты Русской православной церкви
- Епископы Русской православной церкви
- Епископы Ташкентские и Узбекистанские
- Среднеазиатский митрополичий округ
