Викинги (телесериал)

Викинги
Vikings
Жанр	Историческая драма
Создатель	Майкл Хёрст
В ролях	Трэвис Фиммел Кэтрин Уинник Клайв Стэнден Джессалин Гилсиг Густаф Скарсгорд Джордж Благден Гэбриэл Бирн Александр Людвиг Алисса Сазерленд Донал Лог Бен Робсон Кевин Дюранд Лотер Блюто Лайнас Роуч Джон Кавана Петер Францен Яспер Пяаккёнен
Вступительная заставка	Fever Ray - If I Had a Heart
Композитор	Тревор Моррис
Страна	Ирландия Ирландия Канада Канада
Оригинальный язык	английский
Количество сезонов	4
Количество серий	39 (список эпизодов)
Производство
Исполнительный продюсер	Майкл Хёрст Джон Уэбер Джеймс Флинн Шерри Марш Алан Гасмер Шейла Хокин Морган О'Салливан
Продюсер	Стив Уайкфилд Кит Томпсон Элиза Меллор
Оператор	Джон С. Бартли
Сценарист	Майкл Хёрст
Хронометраж	45 минут
Студия	MGM Television
Трансляция
Телеканал	History
На экранах	с 3 марта 2013 года по настоящее время
Ссылки
[www.history.com/shows/vikings Официальный сайт]
IMDb	ID 2306299

«Ви́кинги» (англ. «Vikings») — канадо-ирландская историческая драма, созданная Майклом Хёрстом специально для телеканала «History», премьера которой состоялась 3 марта 2013 года. Сериал создан на основе саг о набегах викингов раннего средневековья Скандинавии на англосаксонскую Британию и Западно-Франкское королевство. Ключевым персонажем сериала является легендарный вождь викингов Рагнар Лодброк, который по легендам являлся потомком бога Одина, а также его семья и команда.

Сюжет

Сезон 1 (2013)

Поселение викингов Каттегат. Рагнар бросает вызов местному правителю — ярлу Харальдсону, тщеславному и недальновидному человеку, дабы отправиться в неизведанные земли на западе, к берегам Англии. Его поддерживает кровный брат богатырь Ролло, который тайно желает его жену Лагерту. Со своим верным другом, одаренным мастером Флоки, они строят новый, более быстрый корабль.

После удачного похода Харальдсон предлагает Рагнару и его людям, как пошедшим против воли ярла вассалам, отдать всю добычу ему, разрешив взять себе лишь по одному предмету. Рагнар берёт себе раба-христианина, образованного монаха Этельстана из разграбленного монастыря Св. Кутберта на острове Линдисфарн. Вскоре противостояние между ярлом и Рагнаром становится все более очевидным и продолжается до тех пор, пока Рагнар не убивает коварного правителя на поединке. Так Рагнар Лодброк становится новым ярлом. Собрав надежную дружину, он совершает набег на североанглийское королевство Нортумбрия, разгромив войско его короля Эллы (862—867). По возвращении из похода ярл Лодброк отправляется в паломничество к северным святыням, где заводит дружбу с конунгом Хориком и принцессой Аслауг. Тем временем обеспокоенный его растущей властью ярл Борг переманивает на свою сторону Ролло.

Сезон 2 (2014)

Рагнар побеждает в междоусобице и в качестве примирения предлагает ярлам совершить совместный набег на Британию. Лагерта с сыном покидают Лодброка, а принцесса Аслауг становится его новой женой. Поход на Уэссекс начался успешно и король Эгберт решил договориться с северянами, но вскоре Лодброку пришлось вернуться домой: отстранённый в последний момент, по настоянию Хорика, Борг захватил Каттегат. С помощью ставшей правительницей Хедебю Лагерты Рагнар возвращает власть над своими землями и уже на па́ру с ней отбывает за море. Эгберт заключает союз с Эллой и наносит поражение норманнам, но вместо того, чтобы насовсем уничтожить захватчиков, он предложил им, в обмен на земли, идти к нему на службу. Оставив часть воинов в Британии, Рагнар торжественно отплыл в Каттегат, где, убив Хорика, провозглашает себя конунгом.

Сезон 3 (2015)

Весной конунг Лодброк с Лагертой вернулись в Уэссекс, но прежде, чем получить обещанное, громит на стороне Квентрит войска её дяди и брата, добыв ей тем самым корону Мерсии. В это время в Хедебю к власти приходит управляющий Калф. С триумфом вернувшись домой, Рагнар готовит ещё более грандиозный поход на Париж и к нему присоединяются даже его недруги. Он получает сообщения о том, что поселение викингов в Уэссексе было уничтожено с позволения короля Экберта почти сразу после отъезда Рагнара, но сам убивает единственного выжившего. Викинги отправляются в поход на Париж. После безуспешных попыток взять твердыню штурмом, норманны с помощью хитрости всё же захватили и разграбили город. Оставшийся после их ухода Ролло поступил на службу к франкам.

Сезон 4 (2016)

Бьёрн берет Флоки под стражу за убийство Этельстана, но Хельга устраивает ему побег. Схваченный погоней Флоки в наказание подвешивается на цепях в пещере, подвергаясь пытке капающей водой. Его маленькая дочь умирает во время его заточения. Рагнару во сне является Этельстан и просит о милосердии, после чего Рагнар освобождает Флоки. Ролло добивается любви своей жены — франкской принцессы Гислы (Гизеллы), учит язык франков, а также разрабатывает план по защите Парижа. К Рагнару для похода на Париж присоединяется конунг Харальд Прекрасноволосый. В Мерсии знать смещает королеву Квентрит и заключает ее с ребенком в башне. Узнав об этом, Этельвульф отправляется туда с отрядом и после тяжелого боя вызволяет её из заточения. Король Экберт ведет войско для освобождения Мерсии и, после упразднения «правящего совета» из местной знати, единолично завладевает мерсийской короной. Недовольная этим Квентрит пытается его убить, но находит смерть от руки Юдифи. Юный Альфред отправляется в паломничество к Римскому Папе. Лагерта убивает Кальва перед свадьбой с ним, и снова становится ярлом. Бьерн успешно проходит инициацию, победив медведя и расправившись с подосланным к нему Эрлендуром убийцей, и становится берсерком. Викинги отправляются в поход на Париж, но герцог Ролло даёт им вооруженный отпор. Отступив, они, по совету Рагнара, пытаются перетащить ладьи волоком, обойдя крепость на Сене. Однако повторное сражение вновь оканчивается для Рагнара и его спутников неудачей. Лагерта ранена, а самого Рагнара уносят на корабль, не дав ему окончить поединок с Ролло. Викинги отступают и уплывают в Каттегат. По возвращении из похода, Рагнар встречает осуждение со стороны соплеменников и уходит из Каттегата на несколько лет. Когда он возвращается домой, он застает своих младших сыновей уже взрослыми.

Сезон 5 (2017)

17 марта 2016 года сериал был продлён на пятый сезон из 20 эпизодов.

В ролях

Таблица присутствия актёров в сезонах
Актёр	Персонаж	Сезоны
		1	2	3	4
Трэвис Фиммел	Рагнар Лодброк	Регулярно
Кэтрин Уинник	Лагерта	Регулярно
Клайв Стэнден	Ролло	Регулярно
Джессалин Гилсиг	Сигги	Регулярно
Густаф Скарсгорд	Флоки	Регулярно
Джордж Благден	Этельстан	Регулярно			Гость
Гэбриел Бирн	Ярл Харальдсон	Регулярно
Нейтан О’Тул	Бьёрн Железнобокий	Периодически			Гость
Александр Людвиг			Регулярно
Алисса Сазерленд	Принцесса Аслауг</span>ruen	Регулярно
Донал Лог	Король Хорик	Регулярно
Лайнас Роуч	Король Эгберт		Регулярно
Бен Робсон	Калф			Регулярно
Кевин Дюранд	Харбард			Регулярно
Лотер Блюто	Король Карл			Регулярно
Джон Кавана	Провидец	Периодически			Регулярно
	Папа Лев IV				Регулярно
Петер Францен	Харальд Прекрасноволосый				Регулярно
Яспер Пяаккёнен	Хальвдан Чёрный				Регулярно
Люди в Каттегате
Мод Хёрст	Хельга	Периодически
Джефферсон Холл	Торстейн	Периодически
Кэрри Кроули	Элисеф	Периодически
Тадж Мёрфи	Арн	Периодически	Гость
Элинор Кроули	Тири	Периодически		Гость
Юко Ахола	Кауко	Периодически
Эрик Хиггинс	Кнут Тьёдольф	Периодически
Владимир Кулич	Эрик	Периодически
Диармэйд Мурта	Лейф	Периодически
Руби О’Лири	Гида	Периодически			Гость
Дэвид Пирс	Свейн	Периодически
Гайя Уайсс	Торунн		Периодически
Морган К. Джонс	Законоговоритель		Периодически
Джордан Патрик Смит	Убба				Периодически
Марко Илсо	Хвитсерк				Периодически
Дэвид Линдстрём	Сигурд Змееглазый				Периодически
Алекс Хог	Ивар Бескостный				Периодически
Дианна Доан	И́ду				Периодически
Розали Коннерти	Ангрбода				Периодически
Другие северяне
Торбьёрн Харр	Ярл Борг	Гость	Периодически
Эдвин Эндере	Эрлендур		Периодически
Джорджия Хёрст	Торви		Периодически
Стив Уолл	Эйнар		Периодически		Гость
Мортен Суурбалле	Ярл Сигвард		Периодически
Грег Орвис	Ярл Сигфрид			Периодически
Англосаксы
Айван Кэй	Король Элла	Периодически		Гость	Периодически
Питер Гайнор	Лорд Эдгар	Периодически
Эми Бэйли	Квентрит</span>ruen		Периодически
Мо Данфорд	Этельвульф		Периодически
Сара Грин	Юдифь		Периодически
Дженни Жак				Периодически
Филип О’Салливан	Епископ Эдмунд</span>ruen		Периодически
Аарон Монахэн	Бёргред			Периодически
Конор О’Ханлон	Альфред Уэссекский				Периодически
Шон Т. О Миллейг	Отец Пруденция				Периодически
Дес Карни	Уэйрферт				Периодически
Западные франки
Оуэн Рой	Граф Эд			Периодически
Моргана Полански	Принцесса Гисла</span>ruen			Периодически
Френки Маккафферти	Хенрик			Периодически
Карен Хассан	Тереза			Периодически
Хью Парментер	Роланд			Периодически
Лоуренс Фостер	Архиепископ			Периодически
Том Хопкинс					Периодически
Найлл Кьюсак	Аббат Люпус				Периодически

* ↑  Кормак Мелия исполнил роль маленького Уббы во втором и третьем сезонах (14 эпизодов), а Люк Шанахан — в четвёртом (8 эпизодов).
* ↑  Катал О’Халлин исполнил роль маленького Хвитсерка во втором и третьем сезонах (13 эпизодов), а Стивен Рокетт — в четвёртом (8 эпизодов).
* ↑  Фаолан Пиллесчи исполнил роль маленького Сигурда в третьем сезоне, а Элайджа О’Салливан — в четвёртом (8 эпизодов).
* ↑  Джеймс Куинн Марки исполнил роль маленького Ивара в четвёртом сезоне (7 эпизодов).
* ↑  В одном эпизоде четвёртого сезона Архиепископа сыграл Барри Макговерн.

Производство

Съёмки

Изначально телесериал «Викинги» совместно разработан ирландской и канадской компаниями «Octagon Films» (Морган О’Салливан и Джеймс Флинн) и «Take 5 Productions» (Джон Уэбер). Бюджет первого сезона составил 40 миллионов долларов США. Съёмки телесериала начались в июне 2012 года в студии «Эшфорд», недавно построенной в Ирландии. Съёмки сцен на кораблях викингов проходили 16 августа 2012 в горах Уиклоу. Около 70 % съёмок происходили на открытом воздухе.

Дирк Хугстра, исполнительный вице-президент телеканала «History», объявил, что летом 2013 года начнутся съемки второго сезона и его премьера состоится в 2014 году. Клайв Стэнден, исполнитель роли Ролло, в своём интервью рассказал, что в следующих сезонах могут появится такие известные персонажи как Альфред Великий, Лейф Эрикссон, Ивар Бескостный (один из сыновей Рагнара), а также будет рассказано о путешествиях в другие земли, такие как Исландия, Русь и Франция.

Съёмочная группа

Майкл Хёрст, сценарист сериала, раньше работал над такими известными теле-проектами, как «Тюдоры», «Борджиа». Майкл Хёрст, Морган О’Салливан, Джон Уэбер, Шерри Марш, Алан Гасмер, Джеймс Флинн и Шейла Хокин являются исполнительными продюсерами первого сезона. Йохан Ренк, Киаран Доннелли и Кен Джиротти — каждый из них режиссировал по три эпизода. В съемочную команду входят оператор Джон Бартли, дизайнер по костюмам Джоан Берджин, художник-постановщик Том Конрой и композитор Тревор Моррис.

Релиз

Премьера сериала состоялась 3 марта 2013 на телеканале «History» в Великобритании, Ирландии и США, где также можно было посмотреть сериал на веб-сайте телеканала. В Канаде сериал транслировался по канадскому каналу «History». В Швеции, Финляндии, Дании и Норвегии сериал транслировался по каналу «HBO Nordic».

Ссылки

• [www.history.com/shows/vikings Официальный сайт] (англ.)
• «Викинги» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Викинги (телесериал)

Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.


Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.


Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m'avoir sauve… de cet enrage… J'en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C'est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j'ai recu ca. Sacre dieu, c'etait beau. Il fallait voir ca, c'etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d'un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l'atoux que j'y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n'ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]
– J'y ai ete, [Я был там,] – сказал Пьер.
– Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, – сказал француз. – Vous etes de fiers ennemis, tout de meme. La grande redoute a ete tenace, nom d'une pipe. Et vous nous l'avez fait cranement payer. J'y suis alle trois fois, tel que vous me voyez. Trois fois nous etions sur les canons et trois fois on nous a culbute et comme des capucins de cartes. Oh!! c'etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont ete superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s'y connait a crie: bravo! Ah, ah! soldat comme nous autres! – сказал он, улыбаясь, поело минутного молчания. – Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… – он подмигнул с улыбкой, – avec les belles, voila les Francais, monsieur Pierre, n'est ce pas? [Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, черт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?]
До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен собой, что Пьер чуть чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно, слово «galant» навело капитана на мысль о положении Москвы.
– A propos, dites, donc, est ce vrai que toutes les femmes ont quitte Moscou? Une drole d'idee! Qu'avaient elles a craindre? [Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?]
– Est ce que les dames francaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?] – сказал Пьер.
– Ah, ah, ah!.. – Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. – Ah! elle est forte celle la, – проговорил он. – Paris? Mais Paris Paris… [Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…]
– Paris la capitale du monde… [Париж – столица мира…] – сказал Пьер, доканчивая его речь.
Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.
– Eh bien, si vous ne m'aviez pas dit que vous etes Russe, j'aurai parie que vous etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что то есть, эта…] – и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.
– J'ai ete a Paris, j'y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы,] – сказал Пьер.
– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]