Виконт Горманстон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Виконт Горманстон
Период

7 августа 1478 - настоящее время

Титул:

Виконт Горманстон, барон Горманстон

Родоначальник:

Роберт Престон, 1-й виконт Горманстон

Родина

Ирландия

Подданство

Великобритания

Дворцы

Замок Горманстон в окрестностях Дроэды в графстве Мит (Ирландия)

Виконт Горманстон (англ. Viscount Gormanston) — наследственный титул в системе Пэрства Ирландии, которым владеет семья Престон.





История

Титул виконта Горманстона был создан 7 августа 1478 года для Роберта Престона, 4-го барона Горманстона (1435—1503). Титул виконта Горманстона является старейшим титулом виконта в Ирландии. Семья Престон происходит от сэра Роберта Престона (ум. 1396), который служил в качестве лорда-канцлера Ирландии. В 13651370 годах для него был создан титул барона Горманстона в звании пэра Ирландии. Его сын, Кристофер Престон, 2-й барон Горманстон (ок. 1354—1422), играл видную роль в государственных делах и был арестован за измену в 1418 году. Его правнук, Роберт Престон, 4-й барон Горманстон (1435—1503), был заместителем наместника Ирландии (1493—1494). В 1478 году для него был создан титул виконта Горманстона (Пэрство Ирландии). Его потомок, Дженико Престон, 7-й виконт Горманстон (ум. 1691), был сторонником свергнутого короля Якова II Стюарта и был объявлен вне закона после Славной революции.

Дженико Престон, де-юре 12-й виконт Горманстон (1775—1860), помог подавить Ирландское восстание 1798 года. В 1800 году Дженико Престон был вызван в Палату лордов Ирландии в качестве 12-го виконта Горманстона. Он был правнуком Энтони Престона, де-юре 9-го виконта Горманстона (ум. 1716), племянника 7-го виконта Горманстона. 12-му виконту наследовал его сын, Эдвард Энтони Престон, 13-й виконт Горманстон (1796—1876). В 1868 году для него был создан титул барона Горманстона в графстве Мит (Пэрство Соединённого королевства), который давал ему автоматическое место в Палате лордов. Его сын, Дженико Уильям Джозеф Престон, 14-й виконт Горманстон (1837—1907), занимал посты губернатора Подветренных островов (1885—1887), Британской Гвианы (1887—1893) и Тасмании (1893—1900).

По состоянию на 2014 год, обладателем титула являлся его правнук, Дженико Николас Дадли Престон, 17-й виконт Горманстон (род. 1939), который получил титул виконта в возрасте семи месяцев, когда его отец погиб во время Французской кампании во Второй мировой войне.

Необычное имя «Дженико» происходит из Гаскони, от сэра Дженико д’Артуа (ок. 1370—1426), видного военачальника, который стал землевладельцем в Ирландии. Его дочь Джейн вышла замуж за Кристофера Престона, 3-го барона Горманстона, и стала матерью 1-го виконта Горманстона.

Родовая резиденция — Замок Горманстон в окрестностях Дроэды в графстве Мит (Ирландия).

Бароны Горманстон (1365—1370)

Виконты Горманстон (1478)

См. также

Напишите отзыв о статье "Виконт Горманстон"

Ссылки

  • Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990.
  • [www.leighrayment.com/peers/peersH4.htm PEERAGE]
  • Lundy, Darryl. [www.thepeerage.com/info.htm «FAQ»]. [www.thepeerage.com/ The Peerage].

Отрывок, характеризующий Виконт Горманстон

Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.