Виконт Колвилл Калросский
Поделись знанием:
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
Виконт Колвилл Калросский (англ. Viscount Colville of Culross) в графстве Пертшир — наследственный титул в системе Пэрства Соединённого королевства.
Содержание
История
Титул виконта Колвилла Килросского был создан 12 июля 1902 года для британского политика и придворного Чарльза Колвилла, 10-го лорда Колвилла из Калросса (1818—1903). Он занимал посты главного конюшего и клерка-маршала (1852, 1858—1859), смотрителя королевских собак (1866—1868). В 1885 году для него был создан титул барона Колвилла из Калросса в графстве Пертшир (Пэрство Соединённого королевства). Джон Марк Александр Колвилл, 4-й виконт Колвилл Калросский (1933—2010), был судьей и политиком. Лорд Колвилл Клросский был одним из 90 избранных наследственных пэров, которые остались в Палате лордов после принятия Акта Палаты лордов 1999 года, где сидит на скамейке независимых депутатов.
По состоянию на 2010 год носителем титула являлся его праправнук, Чарльз Таунсенд Марк Колвилл, 5-й виконт Колвилл Калросский (род. 1959), который сменил своего отца в 2010 году.
Титул лорда Колвилла из Калросса был создан в 1604 году в системе Пэрства Шотландии для сэра Джеймса Колвилла (1551—1629) с правом наследования для его мужских потомков. Около 1680 года после смерти Джона Колвилла, 4-го лорда Колвилла, внука 1-го баронета, баронетство получил его родственник Александр Колвилл, 5-й лорд Колвилл Калросский (1666—1717). Его внук, Александр Колвилл, 7-й лорд Колвилл Калросский (1717—1770), был выдающимся флотоводцем и вице-адмиралом. Его племянник, Джон Колвилл, 9-й виконт Колвилл Калросский (1768—1849), также был адмиралом и заседал в Палате лордов Великобритании в качестве шотландского пэра-представителя (1818—1849). Ему наследовал его племянник, вышеупомянутый Чарльз Джон Колвилл, 10-й лорд Колвилл Калросский (1818—1903), который в 1902 году получил титул виконта Колвилла из Калросса.
Лорды Колвилл из Калросса (1604)
- 1604—1629: Джеймс Колвилл, 1-й лорд Колвилл из Калросса (1551 — сентябрь 1629), сын сэра Джеймса Колвилла (1532—1561)
- 1629—1654: Джеймс Колвилл, 2-й лорд Колвилл из Калросса (1604—1654), единственный сын Роберта Колвилла, мастера Колвилла (ум. 1614), старшего сына предыдущего
- 1654—1656: Уильям Колвилл, 3-й лорд Колвилл из Калросса (ум. 12 апреля 1656), старший сын предыдущего
- 1656—1680: Джон Колвилл, 4-й лорд Колвилл из Калросса (ум. ок. 1680), младший брат предыдущего
- 1680—1717: Александр Колвилл, 5-й лорд Колвилл из Калросса (1666 — 9 августа 1717), единственный сын преподобного Джона Колвилла (1640—1677/1678), внук преподобного Александра Колвилла (1610—1676)
- 1717—1741: Джон Колвилл, 6-й лорд Колвилл из Калросса (1690—1741), единственный сын Александра Колвилла из Кинкардина (ок. 1666—1717)
- 1741—1770: Вице-адмирал Александр Колвилл, 7-й лорд Колвилл из Калросса (28 февраля 1717 — 21 мая 1770), старший сын предыдущего
- 1770—1811: Джон Колвилл, 8-й лорд Колвилл из Калросса (24 января 1725 — 8 марта 1811), младший брат предыдущего
- 1811—1849: Адмирал Джон Колвилл, 9-й лорд Колвилл из Калросса (15 марта 1768 — 22 октября 1849), второй сын предыдущего
- 1849—1903: Чарльз Джон Колвилл, 10-й лорд Колвилл из Калросса (23 ноября 1818 — 1 июля 1903), старший сын генерала достопочтенного сэра Чарльза Колвилла (1770—1843), внук 8-го лорда Колвилла Калросского, барон Колвилл Калросский с 1885 года.
Бароны Колвилл из Калросса (1885)
- 1885—1903: Чарльз Джон Колвилл, 1-й барон Колвилл из Калросса (23 ноября 1818 — 1 июля 1903), старший сын генерала достопочтенного сэра Чарльза Колвилла (1770—1843), внук 8-го лорда Колвилла Калросского, виконт Колвилл Калросский с 1902 года.
Виконты Колвилл из Калросса (1902)
- 1902—1903: Чарльз Джон Колвилл, 1-й виконт Колвилл Калросский (23 ноября 1818 — 1 июля 1903), старший сын генерала достопочтенного сэра Чарльза Колвилла (1770—1843), внук 8-го лорда Колвилла Калросского
- 1903—1928: Чарльз Роберт Уильям Колвилл, 2-й виконт Колвилл Калросский (26 апреля 1854 — 25 марта 1928), старший сын предыдущего
- 1928—1945: Чарльз Александр Колвилл, 3-й виконт Колвилл Калросский (26 мая 1888 — 14 марта 1945), старший сын предыдущего
- 1945—2010: (Джон) Марк Александр Колвилл, 4-й виконт Колвилл Калросский (19 июля 1933 — 8 апреля 2010), старший сын предыдущего
- 2010 — настоящее время: Чарльз Таунсенд Марк Колвилл, 5-й виконт Колвилл Калросский (род. 5 сентября 1959), старший сын предыдущего от первого брака
- Наследник титула: достопочтенный Ричмонд Джеймс Иннс Колвилл (род. 9 июня 1961), младший брат предыдущего
- Наследник наследника: Александр Колвилл (род. 11 марта 1991), старший сын предыдущего.
- Наследник титула: достопочтенный Ричмонд Джеймс Иннс Колвилл (род. 9 июня 1961), младший брат предыдущего
Напишите отзыв о статье "Виконт Колвилл Калросский"
Ссылки
- Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990.
- [www.leighrayment.com/ The Peerages of England, Scotland, Ireland, Great Britain and the United Kingdom]
- Lundy, Darryl. [www.thepeerage.com/info.htm «FAQ»]. [www.thepeerage.com/ The Peerage].
Отрывок, характеризующий Виконт Колвилл Калросский
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
