Виконт Стэнсгейт

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Виконт Стэнсгейт (англ. Viscount Stansgate) из Стэнсгейта в графстве Эссекс — наследственный титул в системе Пэрства Соединённого королевства. Он был создан 12 января 1942 года для лейбористского политика Уильяма Уэдгвуда Бенна (1877—1960). Он был вторым сыном сэра Джона Бенна, 1-го баронета из Олд Нолла (1850—1922). Уильям Уэдгвуд Бенн занимал должности министра по делам Индии (1929—1931) и министра воздуха (1945—1946). Старший сын и наследник лорда Стэнсгейта, достопочтенный Майкл Бенн (1921—1944), погиб во время Второй мировой войны. Поэтому титул виконта унаследовал его младший сын, Энтони Нил Уэдгвуд Бенн, 2-й виконт Стэнсгейт (1925—2014), более известный как лейбористский политик Тони Бенн. Выступал против Акта Палаты пэров 1963 года. Тони Бенн трижды избирался депутатом Палаты общин Великобритании, занимал должности генерального почтмейстера (1964—1966), министра технологии (1966—1970), лидера Лейбористской партии (1971—1972), министра промышленности (1974—1975) и министра энергетики (1975—1979), а также являлся главой организации Stop the War (2001—2014).

По состоянию на 2014 год носителем титула являлся его сын, Стивен Майкл Уэдгвуд Бенн, 3-й виконт Стэнсгейт (род. 1951), который сменил своего отца в том же 2014 году.



Виконты Стэнсгейт (1942)

См. также

Напишите отзыв о статье "Виконт Стэнсгейт"

Ссылки

  • Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990.
  • [www.leighrayment.com/ The Peerages of England, Scotland, Ireland, Great Britain and the United Kingdom]
  • Lundy, Darryl. [www.thepeerage.com/info.htm «FAQ»]. [www.thepeerage.com/ The Peerage].

Отрывок, характеризующий Виконт Стэнсгейт


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.