Викрамасингхе, Ранил

Ранил Викрамасингхе

Рани́л Викрамаси́нгхе (сингальск. රනිල් වික්‍රමසිංහ, там. ரணில் விக்கிரமசிங்க; род. 24 марта 1949, Доминион Цейлон) — лидер Объединённой национальной партии Шри-Ланки (ОНП) с 1994 г., премьер-министр Шри-Ланки в 1993—1994 и 2001—2004 годах и с 2015 года.

Родился в Коломбо в семье медиамагната. Получал образование в Королевском колледже и в Колледже права Коломбо. Успешный юрист, Викрамасингхе вступил в ОНП в начале 1970-х по приглашению своего дяди, будущего первого президента Шри-Ланки Джуниуса Джаявардене. Впервые избран в парламент в 1977 г. Был назначен заместителем министра иностранных дел, позднее — министром труда и по делам молодёжи.

При президенте Ранасингхе Премадасе Викрамасингхе занимал пост министра промышленности и спикера парламента. После убийства Премадасы террористами из организации «Тигры освобождения Тамил илама» (ТОТИ) стал премьер-министром.

На парламентских выборах 1994 г. ОНП впервые за 17 лет потерпела поражение от Партии свободы Шри-Ланки (ПСШЛ). Возглавив ОНП в ноябре того же года, Викрамасингхе стал лидером оппозиции.

В 1999 г. президент Чандрика Кумаратунга заявила о проведении досрочных президентских выборов, на которых Викрамасингхе стал кандидатом от ОНП. Шансы двух кандидатов считались практически равными, однако за два дня до выборов на Кумаратунгу было совершено покушение, и в результате она смогла одержать победу в первом туре.

Однако в 2001 г. в Народном альянсе произошёл раскол, и в результате Кумаратунга объявила о проведении досрочных парламентских выборов. На них ОНП получила большинство, и Викрамасингхе возглавил правительство.

Практически сразу после прихода к власти Викрамасингхе подписал с ТОТИ соглашение о перемирии и инициировал начало мирных переговоров при посредничестве Норвегии. Экономический рост во время его правления составлял 6 % ежегодно; резко снизилась инфляция. Однако страну сотрясали многочисленные коррупционные скандалы; обвинения были предъявлены многим членам ОНП. К 2003 г. переговоры с ТОТИ постепенно зашли в тупик; тамилы всё настойчивее требовали создания федеративного государства. Это не устраивало президента Кумаратунгу, и в ноябре она объявила чрезвычайное положение, пока Викрамасингхе находился с визитом в США. Взяв на себя полномочия министров обороны, печати и внутренних дел, она резко ограничила власть ОНП и назначила новые парламентские выборы на апрель 2004 г. ОНП завоевала на них больше голосов, чем любая другая партия, но ПСШЛ сумела образовать коалицию с левой сингальской националистической партией «Джаната Вимукти Перамуна» (ДВП) и сформировать правительство во главе с Махиндой Раджапаксе.

Летом 2005 г. коалиция распалась, однако ОНП согласилась не добиваться отставки правительства. На президентских выборах в ноябре 2005 г. Викрамасингхе проиграл Раджапаксе (48,2 % против 50,7 %), чему в немалой степени способствовала низкая активность тамильского электората в северных и восточных районах страны.

Отрывок, характеризующий Викрамасингхе, Ранил

Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!