Викстрем, Ульяс Карлович

Ульяс Карлович Викстрем
фин. Uljas и швед. Vikström
Дата рождения:	3 марта 1910(1910-03-03)
Место рождения:	Турку, Финляндия
Дата смерти:	17 апреля 1977(1977-04-17) (67 лет)
Место смерти:	Петрозаводск, Советский Союз
Гражданство:	Финляндия (до 1918)  Россия (1918-1922)  Советский Союз           (с 1922)
Род деятельности:	прозаик, драматург, переводчик
Язык произведений:	финский, русский
Награды:

У́льяс Ка́рлович Ви́кстрем (фин. Uljas и швед. Vikström; 3 марта 1910, Турку, Финляндия — 17 апреля 1977, Петрозаводск, Советский Союз) — советский писатель, драматург, переводчик, литературный критик, писавший на финском и русском языках. Заслуженный работник культуры Карельской АССР.

Биография

Отец — красногвардеец, после поражения гражданской войне в Финляндии в 1918 году с семьёй выехал в Россия.

В 1933 году окончил Ленинградский институт журналистики, в 1935 году окончил Ленинградский университет национальных меньшинств им. Мархлевского. Являлся членом Ленинградской ассоциации пролетарских писателей (ЛАПП), публиковался в советских финноязычных журналах под псевдонимом Kullervo Kynämies, Куллерво Кюнямиэс.

Участник Великой Отечественной войны в должности инструктора политотдела 23-й армии. Участвовал в обороне Ленинграда.

В 1950 году принят в Союз писателей СССР.

В 1955—1971 годах — главный редактор журнала Пуналиппу.

В 1971—1975 годах возглавлял Союз писателей Карельской АССР, избирался депутатом Верховного Совета Карельской АССР.

Кроме произведений прозы и драматургии, У. К. Викстрем известен как литературный критик и переводчик. Он перевёл на финский язык ряд сочинений В. И. Ленина, произведения Ч. Айтматова, К. Паустовского, Н. Погодина, А. Фадеева, М. Шолохова.

Похоронен в Петрозаводске на Сулажгорском мемориальном кладбище.

Семья

Дочь — Тертту Викстрем (1932—1990) — прозаик, поэтесса, переводчик, заслуженный работник культуры Карельской АССР.

Награды

• орден Трудового Красного Знамени
• орден Красной Звезды (15.08.1944)
• орден «Знак Почёта» (22.09.1959)
• медали

Библиография

• Вперёд, народ трудовой !: Роман / Пер. с фин. Т. Сумманена, Ю. Сурхаско — Петрозаводск, 1958. — 243 с.
• Оску Сувела: Повесть / Пер. с фин. Т. Викстрем, В. Машина — Петрозаводск, 1964. — 107 с.
• Суоми в огне: Роман / Пер. с фин. Т. Сумманена, Т. Викстрем, В. Машина — Петрозаводск, 1968. — 480 с.
• Тойво Антикайнен: Док. повесть / Пер. с фин. Т. Викстрем, В. Машина — Петрозаводск, 1970. — 240 с.
• Отто Куусинен: Док. повесть / Пер. с фин. Т. Викстрем, В. Машина — М., 1972. — 111 с.: ил.
• Эйла: Повесть / Пер. с фин. Т. Викстрем, В. Машина — М., 1977. — 160 с.
• Huvien ihmisten seurassa [Среди добрых людей: Книга воспоминаний]: Hajamustoja — Petroskoi, 1978. — 188 s.
• Martva Ja hänen lapsensa [Мартва и её дети: Роман]: Romaani — Petroskoi, 1988. — 247 s.
• Isä ja tytär [Отец и дочь: Повести и рассказы]: Pienoisproosa — Petroskoi, 1992. — 194 s.

Литература

• Очерк истории советской литературы Карелии. — Петрозаводск, 1969. — О Викстреме У. К.: с. 285—291
• Алто Э. Л. Советские финноязычные журналы. 1920—1980 — Петрозаводск, 1970

Ссылки

• [gov.karelia.ru/Karelia/2045/29.html К 100-летию Ульяса Викстрема]
• [ethnomap.karelia.ru/person.shtml?id=311&map_id= У. К. Викстрем]
• [rkna.ru/projects/mosaic/viewdoc.phtml?lng=&id=1200 У. К. Викстрем. Национальный архив Республики Карелия]

Отрывок, характеризующий Викстрем, Ульяс Карлович

Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.