Викторио

Викторио
Victorio
Имя при рождении:	Bidu-ya (Beduiat)
Род деятельности:	вождь чихенне
Дата рождения:	1825(1825)
Место рождения:	Мексика
Дата смерти:	14 октября 1880(1880-10-14)
Место смерти:	Мексика

Викторио (1825 — 14 октября 1880) — военный вождь чихенне, одной из групп чирикауа-апачей.

Биография

Викторио родился на территории современного американского штата Нью-Мексико и принадлежал к восточным чирикауа или чихенне. Сестрой Викторио была Лозен, знаменитая женщина-воин апачей. О его ранней жизни известно очень немного. В 1853 году он уже был вождём чихенне, а после смерти Мангаса Колорадаса возглавил свою общину. Под его руководством было около 300 человек. Кроме чирикауа, к его общине примкнули некоторые мескалеро.

С 1870 года по 1880-й правительство США несколько раз перемещало чихенне из одной резервации в другую, несмотря на просьбы Викторио разрешить жить его общине на традиционной территории. Первая резервация чихенне, Охо-Кальенте, была расположена на их родных землях, и Викторио, вместе со своей общиной, находился в мирных отношениях с белыми людьми. 20 апреля 1877 года американские власти решили переместить чихенне в резервацию Сан-Карлос, Аризона. Общину Викторио поместили в плохие условия, земля оказалась непригодна для сельского хозяйства. Лидер чихенне и его сторонники несколько раз покидали резервацию. В течение трёх лет чихенне, руководимые Викторио, совершали рейды в Мексику, Техас и Нью-Мексико. Эти события вошли в историю, как Война Викторио.

В октябре 1880 года отряд мексиканских ополченцев, под командованием Хоакина Террасаса, окружил и атаковал лагерь чихенне. Викторио, как и большинство его воинов, погиб в завязавшемся бою.

Литература

• Thrapp, Dan L. Victorio and the Mimbres Apaches. — Norman, OK: University of Oklahoma Press, 1974. — ISBN 0-8061-1076-7.
• Leckie, William H. The Buffalo Soldiers: A Narrative of the Negro Cavalry in the West. — Norman, OK: University of Oklahoma Press, 1985. — 290 с. — ISBN 0806112441.

Ссылки

• [www.legendsofamerica.com/na-victorio.html Apache Chief Victorio — Fighting for Ancestral Lands]

Отрывок, характеризующий Викторио

– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.