Виктория Аделаида Шлезвиг-Гольштейнская
Поделись знанием:
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
| Виктория Аделаида Шлезвиг-Гольштейнская Viktoria Adelheid von Schleswig-Holstein-Sonderburg-Glücksburg<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 11 октября 1905 — 14 ноября 1918 | |||
| Предшественник: | Мария Александровна | ||
| Преемник: | нет | ||
| Рождение: | 31 декабря 1885 Гольштейн, Германия | ||
| Смерть: | 3 октября 1970 (84 года) Грайн, земля Верхняя Австрия, Австрия | ||
| Род: | Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбург | ||
| Отец: | Фридрих Фердинанд, герцог Глюксбургский | ||
| Мать: | Каролина Шлезвиг-Гольштейнская | ||
| Супруг: | Карл Эдуард, герцог Саксен-Кобург-Готский | ||
| Дети: | Иоганн Леопольд, Сибилла, Губерт, Каролина, Фридрих | ||
Виктория Аделаида Шлезвиг-Гольштейнская (нем. Viktoria Adelheid Helena Louise Maria Frederike von Schleswig-Holstein-Sonderburg-Glücksburg) (1885—1970). Старшая дочь герцога Фридриха Фердинанда Шлезвиг-Гольштейн- Глюксбургского (1855—1934).
Содержание
Биография
Родилась 31 декабря в Гольштейне, Германия.
11 октября 1905 года Виктория Аделаида Шлезвиг-Гольштейнская вышла замуж за Карла Эдуарда, герцога Саксен-Кобург-Готского, единственного сына принца Леопольда — четвёртого сына королевы Виктории.
В 1918 году Карл Эдуард был вынужден отказаться от своего герцогского титула, и после окончания Первой мировой войны их семья стала простыми гражданами. После Второй мировой войны и конфискации их имущества в Восточной Германии Советским Союзом, пара жила в Австрии. Виктория Аделаида до самой смерти мужа ухаживала за ним, так как из тюрьмы Карл Эдуард был выпущен из-за плохого состояния здоровья.
Умерла 3 октября 1970 года в городе Грайн, Австрия.
Семья
Дети Виктории Аделаиды и Карла Эдуарда:
- Иоганн Леопольд (1906—1972),
- Сибилла (1908—1972), замужем за герцогом Вестерботтенским Густавом Адольфом, мать короля Швеции Карла XVI Густава,
- Губерт (1909—1943),
- Каролина (1912—1983),
- Фридрих (1918—1998).
См. также
Напишите отзыв о статье "Виктория Аделаида Шлезвиг-Гольштейнская"
Ссылки
- [www.deutsche-schutzgebiete.de/herzogtum_sachsen-coburg-gotha.htm Herzogtum Sachsen-Coburg-Gotha] (нем.)
|
Это заготовка статьи о монархе, династии или её представителе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Виктория Аделаида Шлезвиг-Гольштейнская
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
