Виктория амазонская

Виктория амазонская
Виктория амазонская
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Растения Отдел:  Цветковые Класс:  Двудольные Надпорядок:  Nymphaeanae Thorne ex Reveal, 1992 Порядок:  Кувшинкоцветные Семейство:  Кувшинковые Род:  Виктория Вид:  Виктория амазонская
Международное научное название
Victoria amazonica Poepp.
Синонимы
Victoria regia Lindl. — Виктория регия</div> </td></tr>
Систематика на Викивидах Поиск изображений на Викискладе </tr> GRIN   [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomydetail.aspx?id=41592 t:41592] IPNI   [www.ipni.org/ipni/simplePlantNameSearch.do?find_wholeName=Victoria+amazonica&output_format=normal&query_type=by_query&back_page=query_ipni.html ???] TPL   [www.theplantlist.org/tpl1.1/search?q=Victoria+amazonica ???] </td></tr> </table> Виктория амазонская (лат. Victoria amazonica), или Виктория регия — крупное травянистое, водное тропическое растение; вид рода Виктория семейства Кувшинковые (Nymphaeaceae). Самая большая кувшинка в мире и одно из самых популярных в мире оранжерейных растений. Является национальным цветком Гайаны и изображена на гербе этого государства. История открытия История открытия связана с путешествием немецкого естествоиспытателя доктора Эдуарда Пёппига в Перу и Бразилии по Амазонке. Открытие одного из самых известных растений Южной Америки состоялось в январе 1832 года, близ впадения в Амазонку реки Тефе: «Растение из семейства нимфейных, необычайных размеров. Его листья густо покрыты с нижней стороны иглами, ячеистые, шириной в сажень, в то время как снежно-белые с пурпурово-розовой серединой цветы достигают десяти-одиннадцати английских дюймов в поперечнике. Это растение является великолепнейшей формой во всем семействе, встречается отнюдь не часто, и мне встретилось только в некоторых безымянных протоках вблизи устья Тефе в Солимойнс. Оно цветет в декабре—январе и носит название муруру». Тем не менее, о растении сообщали ещё многие путешественники и натуралисты, но по разным причинам их сообщения оставались без внимания. Французский учёный Альцид Д’Орбиньи видел растение в 1827 году, немец Генке собрал образцы в 1802 году, но его гербарий не дошёл до Европы. Француз Бонплан собрал растение в 1819 году, но его гербарий также остался без внимания. В ноябре 1832 года в еженедельном немецком журнале «Заметки из области естествознания и медицины» было опубликовано самое первое описание открытого растения. В 1836 году растение было открыто и на севере континента — в Британской Гвиане. Немецкий ботаник Роберт Шомбургк, проводивший исследования от Лондонского королевского географического общества встретил неизвестное ему растение близ Джорджтауна в акватории реки Бербис. На основании материалов Р. Г. Шомбургка впоследствии растение было систематизировано. Растение описано и названо английским учёным д-ром Линдли в честь королевы Виктории. Распространение Виктория амазонская распространена в бассейне р. Амазонка в Бразилии и Боливии, встречается также в реках Гайаны, впадающих в Карибское море. Сэр Уильям Джексон Гукер предполагал, что реки тихоокеанского побережья Южной Америки не подходят для обитания растения из-за слишком быстрого течения. Ботаническое описание Растение имеет крупное клубневидное корневище с длинными шнуровидными корнями. Придаточные цилиндрические корни растения многочисленные. Плавающие листья широкие, имеют чаще круглую форму, черешки прикреплены почти к середине листа, края листа чаще загнуты вверх. Диаметр листа может превышать 2 м. Усиленные снизу полыми рёбрами листья растения могут выдержать вес более 30 кг, иногда до 50 кг. Нижняя сторона листа полностью покрыта острыми и длинными шипами, которые защищают лист от травоядных рыб и других водных животных. Нижняя сторона листа виктории амазонской тёмно-фиолетового или коричневато-красного цвета. По краям листа имеются небольшие щели в «бортах», через которые вся лишняя влага уходит с поверхности листа. Цветки растения размещаются под водой и появляются на поверхности воды только один раз в году во время цветения, которое длится всего 2—3 дня. Цветки виктории амазонской ароматные, раскрываются только по одному. Бутоны грушевидные. Лепестки цветков очень многочисленные (до 60 лепестков на цветке), продолговатые, вогнутые. Во время цветения размещённые над водой цветки в раскрытом состоянии имеют диаметр 20—30 см. Цветки распускаются вечером, остаются открытыми до утра следующего дня, затем погружаются под воду и открываются вновь после полудня второго дня цветения. В первый день цветения цветки распускают лепестки нежно-белого цвета. На следующий день они приобретают нежно-розовый цвет, а затем тёмно-малиновый или фиолетовый цвет. После этого цветки растения опускаются под воду и больше не появляются. При определённых условиях возможно также длительное цветение растения в течение нескольких месяцев: с конца июня по октябрь. Под водой образуется большой плод, который содержит небольшие (размером с горошину) семена чёрного цвета. Созревание семян длится до 2 месяцев. В условиях дикой природы растение может прожить до 5 лет. Культивирование После открытия виктории амазонской начались многочисленные попытки по культивированию этого растения. Но почти все попытки культивировать растение оказались безуспешными. И только в 1849 году виктория амазонская впервые зацвела в английском ботаническом саду Кью-гарденс. Садовником, добившимся успеха, был Джозеф Пакстон, садовник герцога Девонширского, который в дальнейшем использовал принцип жилкования листа этого растения при проектировании дворца «Кристал Палас» в Лондоне. В том же году виктория цвела в Бельгии (Гент) в хозяйстве Луи Ван Гутта. На открытом воздухе викторию впервые культивировал Борзиг (Берлин). Подобные попытки были предприняты Колумбийским ботаническим садом. В 1975 году одна из этих попыток увенчалась успехом. В России в Петербургском ботаническом саду виктория была выращена и зацвела в 1864 году. В Москве в 1907 году была предпринята успешная попытка вырастить викторию на открытом воздухе. Растение было высажено в пруд, куда провели трубы отопления, а на ночь пруд закрывали листами стекла. При таком уходе растение нормально развивалось пасмурным летом 1907 года и зацвело. Проблемой была также перевозка семян в Европу через Атлантику: семена быстро теряли всхожесть. Проблему удалось решить, перевозя семена в бутылках с холодной водой (+5… +8 градусов). В таких условиях семена сохраняют всхожесть до 2 лет (по другим данным до 5 лет). Сейчас семена пересылают в пробирках с водой. Виктория амазонская хорошо растёт на ярком солнечном свете в воде на глубине 1 метр. Чем глубже водоём, тем крупнее вырастают листья растения. Минимальная температура для выращивания растения составляет 25 °С. Виктория амазонская размножается семенами. Как правило, растение не зимует и выращивается как однолетнее растение. За сезон растение даёт 25 — 35 цветков, каждый держится 2 дня. Семена прорастают на 14-й день после посева. На 14 — 17-й день после прорастания растение даёт первый плавающий лист. 20-й лист имеет диаметр 2 м и выдерживает тяжесть 16 кг. После появления 30-го листа появляется первый бутон. Далее бутоны появляются через 2 дня. В 1908 году в оранжерее МГУ на однолетней виктории появилось за лето 41 лист и 15 цветков. Семена сеют в январе, проращивают при уровне воды 1 — 2 см. Первый раз растения пересаживают, когда корни достигнут в длину 3 — 4 см, в горшочки размером 5 см в смесь суглинисто-дерновой земли и речного песка (4:1). Чтобы вода не размыла почву, её присыпают песком. Пересаженные растения помещают в бассейн со слоем воды 5 — 6 см над растением. За время выращивания 3 — 4 раза делают перевалку до высадки на постоянное место в бассейн. При этом в почву добавляют 1 часть навозно-перегнойной земли и 1/6 части перегнившего навоза. Во второй половине апреля растение имеет листья диаметром 10 — 15 см. В конце апреля — начале мая растение высаживают на постоянное место в бассейн. Уровень воды поддерживают на 3 — 5 см выше центрального листа растения. В вегетационный период нуждается в большом количестве питательных веществ. Одному растению для нормального развития требуется 1.5 — 2 кубометра питательного грунта — смеси дерновой, перегнойной и листовой земли (3:1:1) с добавлением 1/5 объёма речного песка. В период роста подкармливают навозом в марлевых мешках по 1 — 2 кг 2 — 3 раза за сезон. В период роста виктория повреждается тлями, улитками и слизнями. Опасно для растения развитие в воде водорослей, бурно идущее при наличии в почве свежего навоза. В культуре известен гибрид «Imperialis» — более мелкий и менее теплолюбивый, чем природная форма. Диаметр листа 1 м, высота бортов 10 — 12 см. Гибридная форма между V. amazonica и V. cruziana носит название «Longwood Hybrid». Напишите отзыв о статье "Виктория амазонская" Примечания Литература Poppig E. Doctor Poppig naturchistoriche Reiseberichte. — Notizen aus dem Gebiete des Natur — und Geilkunde, 1932, Bd 35, N 9, S. 131—132. Ссылки [www.victoria-adventure.org/victoria/mike/gardeners_chronicle_pm.html Victoria regia] (англ.)

Отрывок, характеризующий Виктория амазонская

– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.