Виктория (вокзал)

Достопримечательность

Виктория (вокзал)

Виктория (англ. London Victoria Station) — железнодорожный вокзал в Лондоне. Вторая по загруженности и станция метро в Великобритании (после Ватерлоо).

Назван по имени близлежащей улицы Виктория-стрит, которая в свою очередь названа в честь королевы Виктории.

Вокзал расположен в западной части Вестминстера (район Белгравия). Открылся в 1862 г.; нынешнее здание закончено к 1910 году; в 1980-е гг. осуществлена полная внутренняя перепланировка. Строительство вокзала с мостом Виктория (сейчас известен как мост Гровенор) позволило связать южные районы страны с Вестминстером - политическим центром Лондона.

С вокзала Виктория отходят поезда в юго-восточном, южном и юго-западном направлениях: на Рамсгит, Дувр, Брайтон, Портсмут, Саутгемптон, а также экспресс до аэропорта Гатвик.

Ежегодно через вокзал на вход и выход проходит порядка 70 млн. пассажиров, еще 5 млн. пользуются станцией для пересадки.

Станция метро

Название «Виктория» носят также две станции Лондонского метро, объединенные с вокзалом в один транспортный комплекс: на линиях Дистрикт (обслуживается также поездами Кольцевой линии) и Виктория. Ежегодный пассажиропоток на вход и выход - до 80 млн. человек.

Автобусная станция

Рядом с вокзалом расположен автовокзал Виктория (Victoria Coach Station) - крупнейший в Лондоне. Открыт в 1932. Отсюда отправляются автобусы в различные города Великобритании (система "Нэшнл Экспресс", имеет маршруты вплоть до Пензанса на юго-западной оконечности Англии и Инвернесса на севере Шотландии) и Западной Европы (система "Евролайнс"). Также на этом автобусном вокзале базируются такие крупные автобусные первозчики как Megabus и National Express .

Загруженность автовокзала - 190 тыс. отправлений автобусов в год.

Городской наземный транспорт

При вокзале Виктория работает также крупнейший в Лондоне пересадочный центр для городских автобусов. Он обслуживается автобусами 19 маршрутов, интенсивность движения в час пик достигает 200 автобусов в час.

Отрывок, характеризующий Виктория (вокзал)

– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.