Викторук, Елена Николаевна
Поделись знанием:
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.
На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
| Елена Николаевна Викторук | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Сибирский государственный технологический университет |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: |
Уральский государственный университет имени А. М. Горького |
| Известна как: |
специалист в области прикладной и профессиональной этики, философским проблемам социального познания, философии морали |
| Награды и премии: |
|
Еле́на Никола́евна Виктору́к (род. 9 июня 1961 года, Красноярск, СССР) — российский философ, специалист в области прикладной и профессиональной этики, философским проблемам социального познания, философии морали. Доктор философских наук, профессор.
Содержание
Биография
Родилась 9 июня 1961 года в Красноярске.
В 1979 году поступила, а в 1984 году окончила философский факультет Уральского государственного университета имени А. М. Горького по специальности «философ, преподаватель философии».[1][2]
С 1984 по 2013 годы преподавала в Сибирском государственном технологическом университете на кафедре философии — ассистент (1984—1988), старший преподаватель (1991—1996), доцент (1996—2006), профессор (2006—2013)[1] С 1999 года была заведующей этой кафедры.[1][3]
В 1988 году поступила, а в 1991 году окончила очную аспирантуру философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова и там же защитила диссертацию на соискание учёной степени кандидата философских наук по теме «Роль интерпретации в самосознании личности». Специальность 09.00.01 — Онтология и теория познания.[1][2]
В 2004 году в РГПУ имени А. И. Герцена защитила диссертацю на соискание учёной степени доктора философских наук по теме «Неклассические модели этической аргументации».[1][2]
С 2013 года — профессор и заведующая кафедрой философии, социологии и религиоведения КГПУ имени В. П. Астафьева.[4]
Профессор кафедры философии Красноярского государственного университета[2], затем Гуманитарного института Сибирского федерального университета.[5]
Член-корреспондент САН ВШ.[1][2]
Член Красноярского отделения Научно-образовательного культурологического общества (НОКО).[1]
Автор более 300 научных публикаций и пяти монографий.[6] Автор учебно-методических комплексов дисциплин (УМКД и ЭУМКД) «Философия», «Этика», «Профессиональная этика», банков тестовых заданий (БТЗ) по дисциплинам «философия», «этика», «этика деловых отношений», электронных сетевых учебников, более 15 учебных пособий.[3]
Научная деятельность
Общественная деятельность
С 2007 года член Общественного экспертного совета по взаимодействию со СМИ Красноярского края, действующего в рамках Красноярского филиала Центра национальной славы.[1]
Научные труды
Диссертации
- Викторук Е. Н. Роль интерпретации в самосознании личности : автореферат дис. … кандидата философских наук : 09.00.01.— М., 1991. — 19 c.
- Викторук Е. Н. Неклассические модели этической аргументации [Текст] : автореф. дис. на соиск. учен. степ. д-ра филос. наук : 09.00.05 / Викторук Елена Николаевна; [Рос. гос. пед. ун-т им. А. И. Герцена]. — СПб., 2004. — 35 с.
Монографии, пособия
- Философия: Курс лекций для студентов всех форм обучения и всех специальностей /Мин. общего и проф. образования РФ; Ч.1: Актульные проблемы / Р. Иванов, В. Махонина, Е. Н. Викторук, и др. — Красноярск : СибГТУ, 1998. — 124 с. ISBN 5-230-17408-0
- Философия: Курс лекций для студентов всех форм обучения и всех специальностей /Мин. общего и проф. образования РФ; Ч.2: Актуальные проблемы социальной философии / Р. Иванов, А. Израилевский, Е. Н. Викторук, и др.. — Красноярск : СибГТУ, 1998. — 152 с. ISBN 5-230-17408-0
- Философия. «Философия всеединства» Вл. Соловьёва. Методические указания, программа и планы семинарских занятий к спецкурсу для студентов заочной и дневной форм обучения/ сост. Е. Н. Викторук, В. П. Махонина. — Красноярск: СибГТУ, 1998. — 56 с.
- Викторук Е. Н., Черняева А. С. Лекции по философии; М-во образования РФ, Сибирский гос. технолог. ун-т. — Доп. и перераб. изд. — Красноярск : СибГТУ, 2001. Ч. 1 : Учебный курс. —2001. — 128 с. ISBN 5-8173-0080-X
- Викторук Е. Н. Этика перемен: очерки неклассических теорий морали. — Красноярск: СибГТУ, 2002. — 188 c.
- Викторук Е. Н. Неклассические модели этической аргументации. СПб.: РГПУ им. А. И. Герцена, 2003. — 189 c.
- Викторук Е. Н. Неклассическая этика В. П. Астафьева. — Красноярск, 2006.
- Викторук Е. Н., Круглов Ю. В., Соболев В. Л. Репрессивная поэтика как феномен культуры : [монография]. — Красноярск : СибГТУ, 2009. — 161 с. ISBN 5-8173-0429-1 (ошибоч.)
- Викторук Е. Н. История и философия науки. Философские проблемы социально-гуманитарных наук. Курс лекций для аспирантов. — Красноярск, 2010. (в соавт.)
- Викторук Е. Н. Горизонты свободы и идентичности: опыт философского смыслополагания [Текст] : монография / Е. Н. Викторук [и др.]. — Красноярск : СибГТУ, 2012. — 210 с. — (Библиотека гуманитарного факультета СибГТУ; Вып. 2).
Статьи
- Викторук Е. Н. Формирование этических знаний в свете неклассической модели этической аргументации. // Философия образования. — Новосибирск. — № 9. — 2003. — C. 141—150.
- Викторук Е. Н. Этическая аргументация как объект моделирования. // Предпринимательство.— № 4/5. — 2003. — С. 169—172.
- Викторук Е. Н. О понятии неклассических этик.// Философия и методология социального познания. — М.: Полиграф Информ. — № 3. — 2003. — С.62-66.
- Викторук Е. Н., Григорьева Л. И. [cultus.humane.net.ru/content/%D1%82%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B5%D1%82%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5-%D0%B0%D1%81%D0%BF%D0%B5%D0%BA%D1%82%D1%8B-%D0%BD%D0%B5%D0%BA%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D1%85-%D1%8D%D1%82%D0%B8%D0%BA-%D0%BD%D1%80%D0%B4-%D0%B2-%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%82%D0%B5%D0%BA%D1%81%D1%82%D0%B5-%D0%B4%D0%B5%D0%B9%D1%81%D1%82%D0%B2%D1%83%D1%8E%D1%89%D0%B8%D1%85-%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D0%B2%D1%8B%D1%85-%D0%BD%D0%BE%D1%80%D0%BC Теоретические аспекты неклассических этик: новые религиозные движения в контексте действующих правовых норм.] // Религия и право. — № 2. — 2003. — С. 27-30.
- Викторук Е. Н. Неклассические системы морали: лингвистический подход. // Вестник Красноярского государственного университета. Гуманитарные науки. — Красноярск: КрасГУ. — № 4. — 2003. — С. 16-20.
- Викторук, Е. Н. «Рынок» этико-образовательных услуг : (На примере г. Красноярска) // Сибирь в XXI веке : альтернативы и прогнозы развития / М-во образования Рос. Федерации, Красноярский государственный университет, Научно-практическая конференция (2003; Красноярск); Отв. за вып. В. А. Сапожников. — Красноярск : КрасГУ, 2003. — Ч. 2. — С. 68-73 . ISBN 5-7638-0438-4
- Викторук Е. Н. Насилие и этическое образование.// Образование и насилие. Сб статей / Под ред. Пигрова К. С./ — СПб.: Изд-во СПбГУ. — 2004. — С. 225—241.
- Викторук Е. Н., Махонина В. П., Яровенко С. А. [elibrary.ru/item.asp?id=15563375 Курс истории и философии науки — вызов современной образовательной среды.] // Эпистемология и философия науки. — 2006. — Т. 9. — № 3. — С. 93-101.
- Викторук Е. Н. [elibrary.ru/item.asp?id=15101085 Этика и аксиология науки для аспирантов и соискателей: (опыт работы в Сибирском государственном технологическом университете)]// Эпистемология и философия науки. — 2009. — № 3. — С. 95-107. ISSN 1811-833Х
- Viktoruk E.N., Chebotarev E.V. [elib.sfu-kras.ru/bitstream/2311/895/1/07_Viktoruk.pdf Ethnical educational innovations: Ethnic-project work in the sphere of commercial business-education] // Журнал Сибирского федерального университета. Серия: Гуманитарные науки. — 2009. — Т. 2. — № 1. — С. 84-93.
- Викторук Е. Н., Викторук Е. А. [www.globalistika.ru/biblio/actual_phil_6.htm#h Этика и мораль глобального мира: пути к «человеку воспитанному»]// К 90 Культура и этика нового мира: кол. монография, отв. ред. Ю. Н. Москвич [Серия: Библиотека актуальной философии]. — Вып. 6. — Красноярск: Изд-во «Литера-принт», 2009. — 286 с. ISBN 978-5-85981-337-7
- Москвич Ю. Н., Викторук Е. Н. Культурные и ментальные запросы и ценности студенческой молодежи Красноярска // Россия и современный мир. — № 4.— 2011. — C. 202—216. (также опубликовано в Человек: образ и сущность. — 2012. — № 2012. — С. 122—139.
- Викторук Е. Н., Махонина В. П., Черняева А. С. «Исторические дела философии» Владимира Соловьёва как введение в университетский курс философии // Соловьевские исследования. — Иваново: Ивановский государственный энергетический университет им. В. И. Ленина — 2012. — № 4. — С. 177—184. ISSN: 2076-9210
Тезисы международных конференций
- Викторук Е. Н., Черняева А. С. Использование компьютерных технологий в преподавании философии/ «Компьютеризация обучения и проблемы гуманизации образования в техническом вузе». — Пенза, Россия, 2003.
- Викторук Е. Н. Некоторые аспекты этической аргументации. // «Профессиональная этика в PR и рекламе». Санкт-Петербург, Россия, 2003.
- Викторук Е. Н. О типах этических моделей. // «Россия-Азия: становление и развитие национального самосознания». Улан-Удэ, Россия, 2005.
- Викторук Е. Н. Ресурс современного этического образования. // «Природные и интеллектуальные ресурсы Сибири (Сибресурс-11-2005)». — Томск, Россия, 2005.
- Викторук Е. Н., Соболев Ю. В. [podelise.ru/docs/index-588033-1.html Репрессивная поэтика в политическом дискурсе: язык и искусство.] С. 60 // Современная политическая лингвистика : тезисы Междунар. науч. конф. (Екатеринбург,29.09—6.10.2011) / гл. ред. А. П. Чудинов. — Екатеринбург:УрГПУ, 2011. — 307 с.
Научная редакция
- Этика, поэтика, метафизика сознания: опыт философского смыслополагания (коллективная монография) / Отв. ред. Е. Н. Викторук. Вып. 1. — Красноярск: СибГТУ, 2011. — 212 с.
Интервью
- Мерзлякова А. [sibforum.sfu-kras.ru/node/244 Аристотель, новая мораль и брачные объявления] // Сибирский форум: интеллектуальный диалог. — сентябрь 2011 г.
Награды
- Благодарственное письмо Администрации Красноярского края «За плодотворную научную деятельность и подготовку высококвалифицированных кадров»(2000);[2][3]
- Лауреат премии «Интеллект и культура» «За творческую работу по подготовке студентов и аспирантов»[3]
- Преподаватель года высшей школы Красноярского края «За внедрение новых информационных технологий в учебный процесс и разработку новых учебных курсов»(2004);[2][3]
- Почётный работник высшего профессионального образования Российской Федерации (2005);[2][3]
- Лауреат Всероссийского конкурса на лучшую научную книгу 2009 года в номинации: «Гуманитарные и общественные науки» за монографию «Репрессивная поэтика как феномен культуры».
- Лауреат Всероссийского конкурса на лучшую научную книгу 2010 года в номинации: «Гуманитарные и общественные науки» за монографию «История и философия науки. Философские проблемы социально-гуманитарных наук». (совместно с Черняевой А. С. и Яровенко С. А.)[7]
Напишите отзыв о статье "Викторук, Елена Николаевна"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Вайс, 2011, с. 4.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [www.lan.krasu.ru/persons/persid1404.htm Елена Николаевна Викторук] // Официальный сайт Красноярского государственного университета
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.famous-scientists.ru/2072/ Викторук Елена Николаевна] // Энциклопедия «Учёные России»
- ↑ [www.kspu.ru/person/3508/ Викторук Елена Николаевна] // Официальный сайт КГПУ имени В. П. Астафьева
- ↑ [hi.sfu-kras.ru/iffpeople Историко-философский факультет] // Официальный сайт Сибирского федерального университета
- ↑ Вайс, 2011, с. 5.
- ↑ [www.fondro-sochi.ru/pobediteli_i_laureaty_vserossijjskogo_konkursa_na_luchshuju_nauchnuju_knigu_2010_goda.html Победители и лауреаты Всероссийского конкурса на лучшую научную книгу 2010 года] // Фонд развития отечественного образования
Литература
- Винк Н. А. Викторук Елена Николаевна // Красноярская государственная академия музыки и театра: энциклопедический справочник / гл. ред. К. А. Якобсон ; ред. Н. А. Еловская, Э. М. Прейсман, Л. Л. Равикович. — Красноярск: КГАМиТ, 2010. — С. 71.
- [library.sibgtu.ru/jirbis/files/11Viktoruk.pdf Научные труды Викторук Елены Николаевны : библиогр. указ] / сост. И. А. Вайс. — Красноярск: СибГТУ, 2011. — 53 с.
Отрывок, характеризующий Викторук, Елена Николаевна
Борис поморщился.– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.
На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
Категории:
- Родившиеся 9 июня
- Родившиеся в 1961 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Красноярске
- Доктора философских наук
- Почётные работники высшего профессионального образования Российской Федерации
- Учёные по алфавиту
- Философы России
- Выпускники Уральского университета
- Преподаватели СибГТУ
- Преподаватели Красноярского педагогического университета
- Преподаватели Сибирского федерального университета
- Персоналии:Этика
