Ульман, Виктор

Виктор Ульман

Виктор Ульман (нем. Viktor Ullmann; 1 января 1898, Тешен, Австро-Венгрия [ныне Цешин, Польша] — 18 октября 1944, Освенцим) — австрийский и чешский композитор еврейского происхождения.

Биография

Родился в принявшей католичество еврейской семье кадрового военного. В 1909 году семья переехала в Вену. Изучал право в Венском университете (среди его преподавателей был Вильгельм Иерузалем), брал уроки музыки у Йозефа Польнауэра — ученика Шёнберга, сблизился с шёнберговским кругом. В 1919 году переехал в Прагу и по рекомендации Шёнберга поступил под начало композитора Александра Цемлинского в Новый немецкий театр, где прослужил в должности капельмейстера с 1922 до 1927 год; затем на непродолжительное время возглавил оперный театр в городе Усти-над-Лабем, но быстро вышел в отставку из-за чрезмерной для небольшого городка радикальности репертуара. В 1929—1931 годах был дирижёром в Цюрихе, увлекся антропософией, открыл антропософскую книжную лавку «Новалис» в Штутгарте, в 1931 году вступил в антропософское общество Чехословакии. В 1933 году магазин разорился, Ульман с семьёй вернулся в Прагу. 8 сентября 1942 года вместе с третьей женой и сыном от первого брака Ульман был депортирован в лагерь Терезин, где в течение двух лет сочинял и выступал с концертами в музыкальном театре. 16 октября 1944 года его вместе с женой перевезли в Освенцим, где через два дня умертвили в газовой камере.

Творчество

В музыке испытал влияние Шёнберга и Альбана Берга, после 1935 года пришёл к собственной экспрессивной манере; в целом ему принадлежат свыше 40 сочинений. В 1990-х годах сочинения Ульмана, в том числе — оперы «Падение Антихриста», «Песнь о любви и смерти», «Император Атлантиды» — активно исполняются в Австрии, ФРГ, Чехии, Великобритании, США.

Избранные произведения

• Drei Männerchöre a cappella (1919)
• Lieder mit Orchester (1921)
• Abendlied für Chor, Soli und Orchester (1922)
• Musik zu einem Märchenspiel (1922)
• Sieben Lieder mit Klavier (1923)
• Streichquartett (1923)
• Sieben Lieder mit Kammerorchester (1924)
• Symphonische Phantasie (1924)
• Bühnenmusik zu «Der Kreidekreis» (1925, по Клабунду)
• Variationen und Doppelfuge über ein kleines Klavierstück von Schönberg (1925)
• Trio für Holzbläser (1926)
• Konzert für Orchester (1928)
• Sieben kleine Serenaden für Gesang und 12 Instrumente (1929)
• Peer Gynt (1927—1929, опера, по Ибсену)
• 2. Streichquartett (1935)
• Elegien für Sopran und Orchester (1935)
• Der Sturz des Antichrist. Bühnenweihefestspiel in 3 Akten (1935, опера)
• 1. Klaviersonate (1936)
• Chinesische Melodramen (1936)
• Huttens letzte Tage, lyrische Symphonie für Tenor, Bariton und Orchester (1936—1937)
• Missa symphonica für Chor, Soli, Orchester und Orgel (1936)
• Drei Chöre a cappella (1936)
• Oster-Kantate für gemischten kleinen Chor und 6 Instrumente (1936)
• Sonate für Viertelton-Klarinette und Viertelton-Klavier (1936)
• Sechs Lieder für Sopran und Klavier (1937)
• Lieder (1937, на стихи Гёте, Новалиса, Карла Крауса)
• 2. Klaviersonate (1938—1939)
• Geistliche Lieder für hohe Stimme und Klavier (1939—1940)
• Kinderlieder (1939—1940).
• Der Gott und die Bajadere für Bariton und Klavier (1940, на стихи Гете)
• Slawische Rhapsodie für Orchester und obligates Saxophon (1939—1940)
• Klavierkonzert (1939)
• Fünf Liebeslieder für Sopran und Klavier (1939)
• Lieder des Prinzen Vogelfrei (1940, на стихи Ницше)
• 3. Klaviersonate (1940)
• Drei Sonette aus dem Portugiesischen für Sopran und Klavier (1940, на стихи Рильке)
• Liederbuch für Baß und Klavier (1940, на стихи Хафиза)
• Krieg. Kantate für Bariton (1940)
• Die Heimkehr des Odysseus (1940—1941, опера)
• Six Sonnets für Sopran und Klavier (1941, на стихи Луизы Лабе)
• Sechs Gesänge für Alt oder Bariton und Klavier (1941)
• Der zerbrochene Krug (1941—1942, опера, по Клейсту)
• Drei Lieder für Bariton und Klavier (1942)
• 4. Klaviersonate (1941)
• Sonate für Violine und Klavier
• Konzertarie (1942, на стихи Гёте).
• Drei Lieder für Bariton (1942)
• 3. Streichquartett (1943)
• Herbst für Sopran und Streichtrio (1943, на стихи Тракля)
• Lieder der Tröstung für tiefe Stimme und Streichtrio (1943)
• Zehn jiddische und hebräische Chöre (1943)
• Bühnenmusik zu einem Francois-Villon-Spiel (1943)
• Wendla im Garten für Singstimme und Klavier (1943, по Ведекинду)
• 5. Klaviersonate (1943)
• Hölderlin-Lieder für Singstimme und Klavier (1943—1944)
• Immer inmitten. Kantate für Mezzo-Sopran und Klavier (1943)
• 6. Klaviersonate (1943)
• Der Mensch und sein Tag. 12 Lieder für Singstimme und Klavier (1943)
• Chansons des enfants francaises für Stimme und Klavier (1943)
• Drei chinesische Lieder für Singstimme und Klavier (1943)
• Der Kaiser von Atlantis oder Die Tod-Verweigerung. Spiel in einem Akt (1943—1944, опера)
• Don Quixote. Ouverture für Klavier (1943)
• Drei jiddische Lieder für Singstimme und Klavier (1944)
• Die Weise von Liebe und Tod. 12 Stücke für Sprecher und Orchester oder Klavier (1944, по Рильке)
• 7. Klaviersonate (1944)
• Abendphantasie für Singstimme und Klavier (1944, по Гёльдерлину)
• Drei hebräische Knaben-Chöre (1944)

Ульман о музыке

• 26 Kritiken über musikalische Veranstaltungen in Theresienstadt/ Viktor Ullmann. Mit einem Geleitw. von Thomas Mandl. Hrsg. und kommentiert von Ingo Schultz. Hamburg: Von Bockel, 1993.

Литература о композиторе

• Karas J. Music in Terezín 1941—1945. — New York: Beaufort Books, 1985.
• Hans-Günter Klein (Hrsg.) Viktor Ullmann — Materialien. — Hamburg, 1997. — ISBN 3-928770-40-3.
• Viktor Ullmann. 26 Kritiken über musikalische Veranstaltungen in Theresienstadt. / Hrsg. und kommentiert von Ingo Schultz. — ISBN 3-928770-08-X.
• Schultz I. Verlorene Werke Viktor Ullmanns im Spiegel zeitgenössischer Presseberichte. — ISBN 3-928770-10-1.
• Schultz I. «Leben, wo alles Musische im Gegensatz zur Umwelt steht». Viktor Ullmann zum 100. Geburtstag. / NOVALIS. — Nr. 12/1, Schaffhausen 1997.
• Viktor Ullmann — Die Referate des Symposions anläßlich des 50. Todestages. 14.-16. Oktober 1994 in Dornach. — Hamburg, 1996.
• Schultz I. Verlorene Werke Viktor Ullmanns im Spiegel zeitgenössischer Presseberichte: Bibliographische Studien zum Prager Musikleben in den zwanziger Jahren. — Hamburg: Von Bockel, 1994.
• Viktor Ullmann: Materialien. / Hrsg. von Hans-Günter Klein. — Hamburg: Von Bockel, 1995.
• «Spuren zu Viktor Ullmann» mit Beiträgen von Viktor Ullmann, Herbert Thomas Mandl, Dzevad Karahasan, Ingo Schultz und Herbert Gantschacher. / Hrsg. ARBOS — Gesellschaft für Musik und Theater. — Wien: edition selene 1998. — ISBN 3852660939.
• Viktor Ullmann: Beiträge, Programme, Dokumente, Materialien / Red. Christian Eisert, Ulrich Prinz. — Kassel a.o.: Bärenreiter, 1998.
• Initiative Hans Krása, Verein der Freunde und Förderer der Theresienstädter Initiative e.V. (Hrsg.): Komponisten in Theresienstadt. 2. Auflage. — Hamburg 2001. — ISBN 3-00-005164-3.
• Naegele, Verena. Viktor Ullmann. Komponieren in verlorener Zeit. — Köln: Dittrich, 2002. — ISBN 3-920862-40-6.
• Herbert Thomas Mandl. «Spuren nach Theresienstadt» (über Theresienstadt und Viktor Ullmann). DVD. ARBOS Wien-Salzburg-Klagenfurt, 2007.
• Erich Heyduck / Herbert Gantschacher Viktor Ullmann — Weg an die Front 1917. — DVD. ARBOS Wien-Salzburg-Klagenfurt, 2007.
• Калужский М. Репрессированная музыка. — М.: Издательский дом «Классика-XXI», 2007.
• Herbert Gantschacher Viktor Ullmann - Zeuge und Opfer der Apokalypse / Witness and Victim of the Apocalypse / Testimone e vittima dell'Apocalisse / Svědek a oběť apokalypsy / Prič in žrtev apokalipse. ARBOS-Edition, Arnoldstein- Klagenfurt - Salzburg - Vienna - Prora - Prague 2015, ISBN 978-3-9503173-3-6

Ссылки

• mitglied.lycos.de/mwiener/ullmann/index-e.html  (англ.)
• www.musiciansgallery.com/start/societies/viktor_ullmann_foundation.html  (англ.)
• www.schott-international.com/shop/php/Proxy.php?purl=/essh/artists/1/show,19437.html  (англ.)
• www.classical-composers.org/comp/ullmann  (англ.)
• www.musica.cz/comp/ulmann.htm  (англ.)
• www-personal.umich.edu/~siglind/Ullmann.htm  (англ.)
• www.interdisciplinary.neu.edu/terezin/music/ullmann.html  (англ.)
• www.mynetcologne.de/~nc-waltergu3/wal_cd_klassik/Ullmann.htm  (англ.)
• www.czechmusic.org/main.php?action=osobnosti&id=151  (англ.)

Отрывок, характеризующий Ульман, Виктор

Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…