Вилла «Эдит»

Вилла «Эдит»
Жанр:	приключенческая повесть
Автор:	Марк Михайлович Баринов
Дата первой публикации:	1958 год

«Вилла „Эдит“» — приключенческая повесть, сюжет которой связан с судьбой культурных ценностей, утраченных во время Великой отечественной войны, прежде всего — Янтарной комнате. Действие повести разворачивается в Калининграде. Вышедшая в 1958 году повесть пользовалась очень большой популярностью среди жителей Калининграда и оказала влияние на популярную культуру города.

Сюжет

Повесть состоит из двух частей, действие которых происходит в разное время.

Первый план повести разворачивается в 1944 году, когда под Москвой создаётся группа разведчиков, которая должна быть заброшена в Кёнигсберг. В Кёнигсберге их ждёт дочь немецкого генерала Эдит Хеймнитц, которая на самом деле является советской разведчицей Ниной.

Вторая часть повести разворачивается в 1955 году. В этой части описывается как два немецких шпиона, приехавших в Калининград, пытаются вывезти в Германию планы тайных подземелий, где спрятана Янтарная комната.

Популярность

Повесть была очень популярна. Она выдержала несколько изданий (последнее в 1968 году). В 1957 году в Калининградском театре была поставлена пьеса по мотивам повести. Премьера её состоялась 21 мая 1957 года. Этот спектакль продолжал идти в театре с аншлагами на протяжении десяти сезонов. В 1970 году спектакль восстановили, но старая популярность к нему уже не вернулась.

Влияние повести на популярную культуру

В повести описывалась якобы существовавшая под Калининградом система подземелий («подземный Кёнигсберг»). Благодаря этой повести, а такие последовавшими за ней многим другим повестям подобного рода, в Калининграде сложилась городская легенда о подземном городе. В действительности же Кёнигсберг конечно имел развитое подземное хозяйство, но о целом тайном подземном городе, описывавшемся в «Вилле Эдит» не идёт и речи. Во-первых, подземное строительство в Калининграде существенно затруднено из-за геологических особенностей, во-вторых за прошедшие после войны годы «подземный Кёнигсберг» никак не проявил себя во время строительных работ, прокладки канализационных и водопроводных сетей и т. д..

Вопрос авторства

В качестве автора повести был указан Марк Михайлович Баринов. Однако в Калининграде никто его не знал. Журналистам, опрашивавшим впоследствии калининградских писателей, не удалось ничего узнать об этом человеке. Не был знаком с автором и художник, оформлявший книгу. Позднее выяснилось, что автором книги был литератор-любитель, профессиональный морской офицер. Имя автора было подлинным (ранее имелись предположения о том, что Марк Михайлович Баринов — псевдоним)

Марк Михайлович Баринов родился 6 января 1925 года. Родители назвали его Евгением, но ему это имя не нравилось (оно казалось ему слишком женским), и впоследствии он сменил имя на "Марк". Отец Марка Баринова, Михаил Васильевич Баринов, бывший начальником Главного управления нефтяной промышленности СССР, был расстрелян в 1937 году как враг народа.

Во время Великой Отечественной войны Марк Баринов командовал пулемётным отделением, потом служил на Северном флоте, а в пятидесятых годах был переведён на Балтийский флот. Во время службы в Балтийске он и написал «Виллу Эдит». В 1956 году Марк Баринов уехал из Калининградской области, впоследствии он учился в Литературном институте имени Горького и занимался педагогической деятельностью. Умер 13 декабря 1984 года.

Прообраз Виллы «Эдит»

В повести упоминается, что вилла «Эдит» находилась при въезде в город перед железнодорожным переездом. Этому описанию соответствует дом № 180 на проспекте Победы. Однако по утверждениям старожилов, раньше ближе к переезду находился другой дом, который впоследствии снесли. Возможно, именно он был прообразом Виллы «Эдит».

Источники

• Влад Ржевский. Калининградская Пруссия: штрихи к портрету. Издательство газеты «Калининградская правда», 2006 год, стр 52-62.

Ссылки

• [www.kaliningradka.ru/newshow.php?newsid=10150 Влад РЖЕВСКИЙ. И сегодня манит тайна виллы «Эдит»] (сокращённая версия главы)
• [www.koenig.ru/time/2/ Александр Попадин (краевед и культуролог), Город нашего детства. Саги послевоенных времён.] (о городских легендах Калининграда)
• [www.museum.ru/N25400 Биография Марка Баринова]

Отрывок, характеризующий Вилла «Эдит»

– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.