Вилла Мондрагоне

Вилла Мондрагоне (Mondragone) — уединённое имение «чёрной знати» на 416-метровой вершине в Альбанских горах, близ Фраскати, выстроенное в 1570-х годах архитектором-маньеристом Мартино Лонги для своего покровителя, немецкого кардинала Альтемпса, на месте несохранившейся виллы древнеримского семейства Квинтилиев.

В гостях у владельцев виллы подолгу бывали многие римские папы, особенно покровитель кардинала Альтемпса — Григорий XIII. На гербе семейства Бонкомпаньи, к которому принадлежал понтифик, красовался дракон. Чтобы угодить своему патрону, кардинал распорядился украсить драконами все архитектурные элементы виллы, и в особенности фонтан. Так за поместьем закрепилось прозвание горы Драконов — Мондрагоне. Во время пребывания в гостях у Альтемпса в 1582 году Григорий XIII подписал буллу Inter gravissimas, которая предусматривала реформу календарной системы, принятой в Европе.

В 1613 году усадьбу приобрёл фаворит и родственник нового папы Павла V — Шипионе Боргезе. Он украсил имение древними статуями, среди которых особое восхищение посетителей (в частности, Винкельмана) вызывал почти метровый Антиной Мондрагонский. Многие путешественники по Италии стремились заглянуть на «гору Драконов». В их числе была Жорж Санд, которая под впечатлением от увиденного поместила на вилле действие своего романа «Даниелла».

С 1866 по 1981 годы на вилле велась подготовка будущих иезуитов, а в наше время памятником истории и архитектуры владеет римский университет «Тор Вергата». В 1912 году американский библиофил Вилфрид Войнич, разбирая на вилле сундуки из личной библиотеки Кирхера, обнаружил загадочный манускрипт Войнича. В XXI веке вилла редко отворяет свои двери для туристов и используется университетом главным образом как место проведения научных конференций.

См. также

• Палаццо Альтемпс — римская резиденция кардинала Альтемпса

Ссылки

• [www.villamondragone.it/ Официальный сайт] (итал.) (англ.)

Отрывок, характеризующий Вилла Мондрагоне

Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.