Виллем-Александр

Виллем-Александр нидерл. Willem-Alexander<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Король Нидерландов
с 30 апреля 2013 года
Коронация:	30 апреля 2013 года
Предшественник:	Беатрикс
Наследник:	Катарина-Амалия
Рождение:	27 апреля 1967(1967-04-27) (56 лет) Утрехт, Нидерланды
Род:	Оранская династия
Отец:	Клаус фон Амсберг
Мать:	Беатрикс
Супруга:	Максима
Дети:	Катарина-Амалия, Алексия, Ариана
Автограф:
Монограмма:
Награды:

Нидерландская королевская семья
ЕКВ Король Виллем-Александр ЕКВ Королева Максима ЕКВ Принцесса Оранская ЕКВ Принцесса Алексия ЕКВ Принцесса Ариана ЕКВ Принцесса Беатрикс ЕКВ Принц Клаус ЕКВ Принц Фризо ЕКВ Принцесса Мейбл Графиня Луана Графиня Зария ЕКВ Принц Константин ЕКВ Принцесса Лаурентин Остальные члены семьи ЕКВ Принцесса Ирене Герцог Пармы и Пьяченцы Графиня Колорно Граф Барди Маркиза Сала ЕКВ Принцесса Маргриет Питер ван Волленховен ЕВ Принц Мауриц ЕВ Принц Бернард ЕВ Принц Питер-Кристиан ЕВ Принц Флорис ЕКВ Принцесса Кристина
Нидерландский королевский дом
Порядок наследования престола

Виллем-Александр (нидерл. Willem-Alexander), полное имя — Виллем-Александр Клаус Георг Фердинанд (нидерл. Willem-Alexander Claus George Ferdinand),; 27 апреля 1967 года, Утрехт, Нидерланды — седьмой король Нидерландов из Оранской династии, вступивший на престол в 2013 году.

Биография

Первый ребёнок Принцессы (будущей королевы) Беатрикс и Принца Клауса. После приведения его матери Беатрикс к королевской присяге 30 апреля 1980 года получил титул Принц Оранский.

Его мать, королева Нидерландов Беатрикс — прапраправнучка российского императора Павла I.

Он и два его брата — Йохан Фризо (1968—2013) и Константин (1969) выросли в замке Дракенстейн.

Виллем-Александр по образованию историк, окончил Лейденский университет (1987—1993). Как будущий конституционный монарх он проходил стажировку в различных государственных учреждениях и в армии. Имеет воинские звания в Королевских Сухопутных войсках, Королевском Военно-морском флоте и Королевских Военно-Воздушных силах. Являлся адъютантом Особой Службы Её Величества Королевы.

В 1985 году, по достижении восемнадцати лет, он получил место в Государственном Совете. Будучи ещё принцем Оранским, Виллем-Александр часто представлял Королевский Дом на официальных мероприятиях в Нидерландах и за рубежом и наносил рабочие визиты в провинции, муниципалитеты и общественные организации. До вступления на престол его официальный титул был следующий: Его Королевское Высочество Виллем-Александр Клаус Георг Фердинанд, Принц Оранский, Принц Нидерландский, Принц Оранский-Нассау, господин ван Амсберг.

Владеет четырьмя языками: английским, немецким, испанским и своим родным нидерландским.

28 января 2013 года королева Нидерландов Беатрикс выступила по национальному телевидению с объявлением о своём отречении от престола 30 апреля 2013 года в пользу старшего сына, наследника престола Виллема-Александра, принца Оранского.

30 апреля 2013 года принц Оранский вступил на престол как король Нидерландов Виллем-Александр; он выбрал в качестве тронного двойное имя (хотя ранее многими ожидалось, что он будет титуловаться Виллем IV). Таким образом, он стал первым мужчиной на нидерландском престоле за 123 года.

Супруга Виллема-Александра Максима стала королевой Нидерландов, а старшая дочь королевской четы, принцесса Катарина-Амалия, — наследницей престола и получила титул принцессы Оранской.

До вступления на престол Виллем-Александр являлся первым мужчиной-принцем Оранским с 1884 года.

Следует отметить, что когда во время церемонии восшествия на престол Виллем-Александр произнес слова королевской клятвы перед членами обеих палат Генеральных штатов Нидерландов, то депутаты по очереди вставали и присягали новому королю, однако 16 депутатов, которые открыто придерживаются республиканских взглядов, отказались это сделать.

Король Нидерландов

1 мая 2013 года назначил своего двоюродного брата, принца Маурица, его адъютантом в специальной службе. Принц также был повышен до звания капитан-лейтенант ВМФ. Эти новые полномочия позволяют принцу Маурицу присутствовать либо представлять Короля на военных церемониях.

6 мая 2013 года Виллем-Александр принял Кристин Лагард, директора-распорядителя МВФ.

8 мая 2013 года король приступил к работе. Свои полномочия сдали послы Марокко и Исламской Республики Пакистан.

Семейная жизнь

31 марта 2001 года Беатрикс и принц Клаус объявили о помолвке своего старшего сына, принца Оранского Виллема-Александра и аргентинки Максимы Соррегьеты.

2 февраля 2002 года состоялась сначала гражданская церемония бракосочетания принца Оранского и Максимы. Она проходила в здании Старой Биржи (Beurs van Berlage). Проводил бракосочетание бургомистр Амстердама Йоб Кохен.

Позднее в тот же день состоялась церемония церковного бракосочетания в Ниувекерк. Церковное бракосочетание проводил епископ C. A. тер Линден. В службе участвовал аргентинский пастор Рафаэль Браун. Служба проводилась на нидерландском и частично английском и испанском языках.

Максима в результате замужества получила личный титул Принцесса Нидерландов, а после восхождения мужа на престол — титул королевы-консорта Нидерландов.

7 декабря 2003 года в госпитале Bronovo в Гааге у принца Виллема-Александра и принцессы Максимы родилась дочь — принцесса Катарина-Амалия Беатрикс Кармен Виктория. Её официальные титулы — принцесса Нидерландов, принцесса Оранская-Нассау. После коронации отца она первая в линии наследования престола.

Принцесса Алексия Юлиана Марсела Лорентин, средняя дочь Виллема-Александра и Максимы, родилась 26 июня 2005 года. Принцесса Алексия — вторая в линии наследования престола.

С 2003 года принц Виллем-Александр и принцесса Нидерландов Максима с детьми жили в поместье Villa Eikenhorst в деревне Вассенар.

10 апреля 2007 года в госпитале Bronovo в Гааге у Виллема-Александра и Максимы родилась третья дочь — принцесса Ариана Вильгельмина Максима Инес. Принцесса является третьей в линии наследования престола.

Общественная деятельность

Виллем-Александр уделяет особое внимание такой отрасли, как гидротехника. Он активный участник международных конгрессов и симпозиумов, посвящённых этой теме. Является почётным членом Всемирной Водной Комиссии XXI века (World Commission on Water for the 21 Century) и покровителем организации «Всеобщее Партнерство по вопросам водного хозяйства» (Global Water Partnership). Под его руководством проводился Второй Водный Мировой Форум в марте 2000 года в Гааге.

С 1998 года он был членом Международного олимпийского комитета.

Работа в Международном олимпийском комитете

С 1998 года — член Международного олимпийского комитета.

С 1999 года по 2003 год — член комиссии МОК по олимпийской солидарности.

В 2002 году — член комиссии МОК по завершении реформы МОК 2000 года.

В 2003 году — член оценочной комиссии XXI зимних Олимпийских игр 2010 года

С 2003 года — член Координационной комиссии зимних Олимпийских игр 2010 года в Ванкувере.

В 2007—2012 годах — член Координационной комиссии XXII зимних Олимпийских игр в Сочи 2014 года

Виллем-Александр объявил, что покинет МОК после того, как стал королём.

Увлечения

Виллем-Александр обучился летному делу и регулярно пилотирует королевский реактивный самолёт.

С 1986 года по 1992 год он постоянно участвовал в Нью-Йоркском марафоне. Он также участвовал в конькобежном марафоне одиннадцати городов (Elfstedentocht) в провинции Фрисландия.

Визиты в Россию

В сентябре 1996 года Виллем-Александр прилетал в Санкт-Петербург на празднование Дней Нидерландов, самостоятельно пилотируя самолет. Участвовал в открытии памятника Царь-плотник, подаренного Санкт-Петербургу правительством Нидерландов и установленного на Адмиралтейской набережной.

В 2001 году был в Москве на 112-й сессии МОК, когда избирался новый президент МОК Жак Рогге.

Посетил Санкт-Петербург в сентябре 2003 года.

Будучи членом координационной комиссии Олимпийских игр 2014 года, неоднократно посещал Сочи в 2008—2012 годах.

Награды

Награды Нидерландов

Страна	Дата	Награда		Литеры
Нидерланды	30 апреля 2013 года	Суверен	военного ордена Вильгельма
Нидерланды	27 апреля 1985—30 апреля 2013	Кавалер Большого креста	ордена Нидерландского льва
	30 апреля 2013—	Суверен
Нидерланды Люксембург	30 апреля 1980—30 апреля 2013	Кавалер	ордена Золотого льва Нассау
	30 апреля 2013—	Суверен
Нидерланды	27 апреля 1967—30 апреля 2013	Кавалер Большого креста	ордена Оранского дома
	30 апреля 2013—	Суверен
Нидерланды	30 апреля 1980	Коронационная медаль королевы Беатрикс
Нидерланды	2 февраля 2002	Памятная медаль «Бракосочетание Виллема-Александра и Максимы Соррегьета»
Нидерланды	6 декабря 2006	Офицерский крест за выслугу 20 лет
Нидерланды	8 июня 1996	Кавалер ордена святого Иоанна

Награды иностранных государств

Страна	Дата вручения	Награда		Литеры
Бельгия	1993—	Кавалер Большого креста ордена Короны
Норвегия	1996—	Кавалер Большого креста ордена Святого Олафа
Дания	31 января 1998—	Кавалер ордена Слона		RE
Франция Франция		Кавалер Большого креста ордена «За заслуги»
Германия		Кавалер Большого креста ордена «За заслуги перед ФРГ»
Индонезия		Кавалер Звезды Махапутера 1 класса
Люксембург		Кавалер Большого креста ордена Дубовой короны
Испания	19 октября 2001—	Кавалер Большого креста ордена Изабеллы Католички
Бразилия	2003—	Кавалер Большого креста ордена Южного Креста
Чили	2003—	Кавалер Большого креста ордена Заслуг
Таиланд	2004—	Кавалер ордена Чула Чом Клао 1 класса
Швеция	2006-	Кавалер ордена Серафимов		RSerafO
Люксембург	2006—	Кавалер Большого креста ордена Адольфа Нассау
Венесуэла	2006—	Кавалер Большого креста ордена Освободителя
Мексика	2 ноября 2009—	Кавалер Большого креста ордена Ацтекского орла
Объединённые Арабские Эмираты	9 января 2012-	Кавалер ордена Федерации
Оман	10 января 2012—	Кавалер специальной степени ордена Возрождения Омана
Бруней	21 января 2013—	Орден Королевской семьи Брунея		DK I
МОК	8 сентября 2013—	Кавалер Золотого ордена МОК
Франция Франция	20 января 2014—	Кавалер Большого креста ордена Почётного легиона
Польша	24 июня 2014—	Кавалер ордена Белого орла
Япония		Кавалер ленты	ордена Хризантемы
	24 октября 2014—	Кавалер цепи

Интересные факты

В честь Виллема-Александра, в 2016 году, было названо одно из судов компании «Holland America Line», пассажирский лайнер — «MS KONINGSDAM».

Отрывок, характеризующий Виллем-Александр

– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.