Менгельберг, Виллем

Виллем Менгельберг Willem Mengelberg
Основная информация
Дата рождения	28 марта 1871(1871-03-28)
Место рождения	Утрехт
Дата смерти	22 марта 1951(1951-03-22) (79 лет)
Место смерти	Цуорт (коммуна Зент, кантон Граубюнден, Швейцария)
Страна	Нидерланды
Профессии	дирижёр
Коллективы	Оркестр Консертгебау
[www.willem-mengelberg.com/ www.willem-mengelberg.com/]

Ви́ллем Ме́нгельберг (нидерл. Willem Mengelberg; 28 марта 1871, Утрехт — 22 марта 1951, Цуорт, Швейцария) — голландский дирижёр немецкого происхождения.

Биография

Виллем Менгельберг был четвёртый из пятнадцати детей в семье голландско-немецкого скульптора Фридриха Вильгельма Менгельберга. Начальное музыкальное образование он получил в Утрехте у композитора и дирижёра Рихарда Хола, композитора Антона Аверкампа и скрипача Генри Вильгельма Петри. Достигнув определённого мастерства в исполнении на фортепиано и органе, был направлен в Кёльнскую консерваторию, где обучался у Изидора Зайсса (фортепиано) и Франца Вюльнера (дирижирование), изучая также орган, сольное пение и композицию.

Окончив консерваторию в 1891 году с первыми премиями по дирижированию, фортепиано и композиции, Менгельберг был назначен генеральмузидиректором в Люцерне: он дирижировал оркестром и хором, был директором музыкальной школы, преподавал фортепиано и занимался сочинением музыки. В 1895 году по рекомендации Вюльнера получил место руководителя оркестра Консертгебау в Амстердаме, которое занимал до 1945 года. На последнем концерте своего предшественника, Виллема Кеса, Менгельберг выступил как солист в Первом фортепианном концерте Листа, а вскоре сам встал за пульт, продирижировав Пятой симфонией Бетховена. Бессменно руководя оркестром в течение пятидесяти лет, Менгельберг сделал из него коллектив высочайшего класса, вошедший в число ведущих мировых оркестров, и сыграл с ним немало знаменательных премьер, например симфоническую поэму «Жизнь героя» Р. Штрауса (1898, посвящена Менгельбергу и оркестру), Второй скрипичный концерт Бартока (1939, с З. Секеем) и «Вариации к венгерской народной песне „Павлин“» З. Кодая (1939).

Менгельберг заложил в оркестре традицию исполнения музыки Густава Малера, с которым познакомился и подружился в 1902 году. Через год он пригласил Малера продирижировать в Амстердаме его Третьей симфонией, а в 1904 году посвятил его творчеству цикл концертов, причем Четвёртая симфония в одном из концертов прозвучала дважды - в исполнении Менгельберга и под управлением автора Такую необычную программу, возможно, придуманную Менгельбергом, композитор в письме к жене назвал гениальной. Тесно сотрудничая с Консертгебау, Малер редактировал некоторые свои симфонии в процессе их репетиций с оркестром, корректируя звучание в соответствии с акустикой зала Консертгебау. В 1920 году Менгельберг провёл Малеровский фестиваль, на котором в течение девяти концертов были исполнены все сочинения композитора.

В 1899 году накануне Вербного воскресенья под управлением Менгельберга состоялось исполнение «Страстей по Матфею» Баха, ставшее многолетней традицией.

Будучи знакомым со многими современными ему композиторами, Менгельберг активно пропагандировал их сочинения, часто исполняя их в своих концертах, однако это почти не касалось музыки нидерландских композиторов, за что дирижёр был подвергнут критике.

В 1922 Менгельберг возглавил Нью-Йоркский филармонический оркестр. С 1926 делил должность главного дирижёра с Артуро Тосканини, из-за творческих разногласий с которым в 1928 году вынужден был уйти из оркестра.

В 1928 году Менгельберг получил почётную степень Колумбийского университета, а в 1934 стал профессором музыки в университете Утрехта.

Самые противоречивые аспекты биографии Менгельберга — его поведение и действия во время нацистской оккупации Нидерландов в 1940—1945 гг. В интервью нацистской газете Менгельберг заявил, что, услышав о сдаче Нидерландов немецким захватчикам, поднял за это бокал шампанского. Во время войны дирижёр давал концерты в Германии и оккупированных странах и фотографировался с деятелями нацизма, например с А. Зейсс-Инквартом. В 1945 году Почётный музыкальный совет Нидерландов наложил пожизненный запрет на выступления Менгельберга на территории страны. В 1947 году, рассмотрев апелляцию, Совет сократил срок запрета до шести лет; в том же году королева Вильгельмина лишила дирижёра Почётной золотой медали. В 1949 году Амстердамский городской совет лишил Менгельберга пенсии, которую до тех пор он вопреки всему получал от оркестра.

Менгельберг уехал в Швейцарию, где и умер за два месяца до окончания срока изгнания.

Ссылки

• [www.willem-mengelberg.com/ Сайт, посвящённый дирижёру]
• [www.bach-cantatas.com/Bio/Mengelberg-Willem.htm Биография]

Отрывок, характеризующий Менгельберг, Виллем

– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.