Виллем Элсхот
| Виллем Элсхот | |
| Willem Elsschot | |
 Виллем Элсхот | |
| Имя при рождении: |
Alphonsus Josephus de Ridder |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: |
|
| Род деятельности: |
Прозаик, |
| Годы творчества: | |
| Направление: |
критический Реализм |
| Жанр: |
повести и романы, стихи |
| Язык произведений: | |
Виллем Элсхот (нидерл. Willem Elsschot; настоящее имя: Альфонс Йозеф де Риддер нидерл. Alphonsus Josephus de Ridder; (7 мая 1882, Антверпен, Бельгия — 31 мая 1960, там же) — бельгийский нидерландскоязычный поэт и прозаик, литературный критик; один из выдающихся писателей бельгийской литературы ХХ века.
Содержание
Биография
Альфонс-Йозеф де Риддер родился в семье пекаря. В средней школе развил в себе любовь к литературе. Получил коммерческое образование в Париже. По работе ему приходилось бывать во многих европейских городах.
Во время Первой мировой войны служил секретарём национального комитета по продовольственной помощи в Антверпене. После войны открыл собственное рекламное агентство, которым с большим или меньшим успехом управлял до самой смерти.
Виллем Элсхот умер в Антверпене в 1960 году, получив национальную литературную премию уже посмертно. Похоронен на антверпенском кладбище Схонселхоф.
Творчество
В своих романах «Вилла роз» (1913), «Разочарование» (1921), повестях «Сыр» (1933), «Танкер» (1942), новелле «Блуждающий огонёк» (1946) Виллем Элсхот правдиво и со значительной долей сатиры, порой очень горькой, изобразил современную ему бельгийскую и западноевропейскую реальность, обрисовал проблемы «маленького человека», борьбу его внутреннего мира против ограниченности общественной морали, стереотипов социального и личного успеха, чем приблизился к экзистенциализму. Программным произведением писателя по праву считается роман «Силки» (1924), в котором отображение авантюрное желания персонажа выжить и даже приобрести капитал в мире рыночной экономики, не прилагая значительных ни физических, ни материальных усилий, доведено до абсурда, также, как и легковерность и готовность быть «прорекламированными» представителей различных видов бизнеса.
Виллем Элсхот также автор сборника «Ранние стихи» (1934) и книги «Современная фламандская литература. 1890—1923» (1923).
Произведения Элсхота сыграли значительную роль в развитии критического реализма в бельгийской литературе.
Библиография
| Русское название | Оригинальное название | Год |
|---|---|---|
| Вилла роз | Villa des Roses | 1913 |
| Разочарование | Een ontgoocheling | 1921 |
| Выкуп | De verlossing | 1921 |
| Силки | Lijmen | 1924 |
| Сыр | Kaas | 1933 |
| Tsjip | 1934 | |
| Ранние стихи | Verzen van vroeger | 1934 |
| Пенсия | Pensioen | 1937 |
| Нога | Het been | 1938 |
| Укротитель | De leeuwentemmer | 1940 |
| Танкер | Het tankschip | 1942 |
| Блуждающий огонёк | Het dwaallicht | 1946 |
| Нога | Избранное | 1957 |
Премии и награды
- 1948 - Государственная премия за произведения в прозе
- 1951 - Премия Константина Гюйгенса
- 1960 - Государственная премия в знак признания писательской деятельности
Интересные факты
- Виллем Элсхот, работавший в рекламном агентстве, в своих произведениях фактически описывал приёмы и ситуации, имевшие место в его практике, или о которых ему случалось узнать; хотя, порой, изрядно гиперболизируя их.
- В нескольких основных произведениях писателя действуют два главных персонажа — Франс Лаарманс и Борман, притом это не одни и те же персоны, а, скорее, воплощение определённого набора жизненных установок, эмоций и т.п.
Экранизации
- 1962 «Силки» (телефильм), режиссёр — Фред Энгелен
- 1968 «Вилла роз» (телесериал) Вальтер ван дер Камп
- 1968 «Сыр» (ТВ) Жерар Рекерс
- 1973 «Блуждающий огонёк» (Франс Буйен)
- 1975 «Выкуп» (телесериал) (Вальтер ван дер Камп)
- 1989 «Вилла роз» (ТВ) режиссёр Марк Либерт
- 1999 «Сыр» (ТВ) (Orlow Seunke)
- 2000 «Силки / Нога» (Роббе де Херт) при участии Сильвии Кристель в роли Жанны
- 2002 «Вилла роз» (Франк Ван Пассель)
Источники и ссылки
- Кравец Я. И. Элсхот Виллем — с. 145
- Виллем Элсхот. Вилла роз; Силки; Сыр; Танкер; Блуждающий огонёк / Сост. и авт. предисл. И. Шкунаева. — М : «Прогресс», 1972, — с. 5—16
- [www.weg.be www.weg.be (Общество Элсхота)] (нид.)
Напишите отзыв о статье "Виллем Элсхот"
Отрывок, характеризующий Виллем Элсхот
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
