Виллигиз

Виллигиз (лат. Willigisus; ок. 940, Шёнинген — 23 февраля 1011, Майнц) — архиепископ Майнцский (975—1011), глава германской церкви, регент Священной Римской империи, видный государственный и церковный деятель.

Биография

Происходил из крестьянской семьи, жившей на восточной границе Гарца. Учителем св. Виллигиза был Волкольд, воспитатель и советник принца Оттона (будущего Оттона II) при дворе императора Оттона I. Выдающие способности Виллигиза позволили ему сделать быструю карьеру при дворе, в 969 году Виллигиз занял должность своего учителя, а уже через два года он стал канцлером Германии. В 975 году, после смерти Рупрехта, он был посвящён в архиепископы Майнца и одновременно назначен эрцканцлером империи. Папа римский Бенедикт VII вручил Виллигизу паллий и сделал его своим викарием в Германии, а также подтвердил все привилегии, ранее данные папами архиепископам Майнца.

В 973 году умер Оттон I. Всё время правления Оттона II (973—983) Виллигиз был одним из его наиболее доверенных лиц, в 983 году он сопровождал юного сына Оттона II, будущего Оттона III в Ахен для коронации. После смерти императора был регентом империи совместно со вдовой и матерью умершего. Благодаря дипломатическим способностям Виллигиза трон был сохранён для Оттона III. При правлении Оттона III (983—1002) Виллигиз сохранял свой пост и влияние. В 996 году он совершил путешествие в Рим, участвовал в посвящении папы римского Григория V, ставшего первым немецким папой в истории. В последние годы правления Оттона III потерял благосклонность императора, ибо Виллигиз выступал против планов возрождения Великой Римской империи. Диспут относительно юрисдикции монастыря Гандерсгейм между Бернвардом Хильдесхаймским и Виллигизом, разбиравшийся в 1001 году папским легатом Фредериком Саксонским, привёл к ссоре архиепископа с императором.

После смерти императора Оттона III Виллигиз оказал решительную поддержку Генриху II в борьбе за императорский трон. 7 июня 1002 года архиепископ Виллигиз в соборе Майнца совершил коронацию Генриха II. Новый король Генрих II вернул ему полное доверие, утерянное в поздние годы правления Оттона III.

Виллигиз удачно сочетал политическую деятельность с церковной. Он занимал пост канцлера на протяжении правления четырёх императоров, ему принадлежит большая заслуга в легитимизации передачи императорской власти. Как канцлер он много и усердно работал над защитой восточных рубежей империи от набегов славян, а также для культурного и экономического развития Майнцского региона. Несмотря на тёмные времена, которые переживало папство, Виллигиз всегда был твёрдым сторонником тесных отношений с Римом.

В области церковной жизни майнцский архиепископ главной задачей видел укрепление церковных структур на германских землях и миссионерство. Он председательствовал на Франкфуртском синоде, который утвердил в 1007 году основание Бамбергского епископства, занимался вопросами улучшения религиозного образования, поддерживал монашескую реформу. Большую роль Виллигиз сыграл в возвращении из Рима в Прагу выдающегося христианского деятеля Адальберта Пражского. Объектом христианской миссии, проводимой под руководством Виллигиза, были скандинавские страны.

Главным разочарованием жизни Виллигиза стал Майнцский собор. Великолепный храм, строившийся почти всю жизнь архиепископа, полностью сгорел в 1009 году через несколько дней после освящения. Через два года после этого печального события Виллигиз скончался. Преемником умершего архиепископа король назвал аббата Фульды Эрканбальда.

Память в Католической церкви — 23 февраля.

Литература

• Виллигис или Виллегис // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Католическая энциклопедия. Изд. францисканцев. М., 2002.
• [www.pravenc.ru/text/158648.html Виллигиз]
• [web.archive.org/web/20091213160028/www.bautz.de/bbkl/w/willigis.shtml Willigis]  (нем.)
• Willigis  (нем.)

Отрывок, характеризующий Виллигиз

Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.