Вильгельмштрассе (Берлин)

Вильгельмштрассе (нем. Wilhelmstraße) — знаменитая берлинская улица, расположена в районах Митте и Кройцберг. На Вильгельмштрассе располагались правительственные учреждения Пруссии и Германской империи до 1918г. «Вильгельмштрассе» — нарицательное обозначение имперского правительства так же, как Уайтхоллом называют правительство Великобритании.

Улица ведёт в направлении с севера на юг. На севере она начинается у Рейхстага (набережной реки Шпрее), пересекает бульвар Унтер-ден-Линден у восточной стороны Парижской площади и Лейпцигскую улицу и заканчивается у Галльской набережной (нем. Hallesches Ufer) вблизи Галльских ворот (нем. Hallesches Tor) в Кройцберге. На участке между улицей Беренштрассе (нем. Behrenstraße) и Унтер-ден-Линден Вильгельмштрассе закрыта для автотранспорта для безопасности британского посольства.

Став королём Пруссии, Фридрих Вильгельм I решил расширить территорию Берлина и соответственно Фридрихштадта. В 1731 году во Фридрихштадте была проложена Гусарская улица (нем. Husarenstraße), которая после смерти Фридриха Вильгельма I получила его имя.

В северной части улицы были построены дворцы министров и приближённых к королю. Три таких дворца благодаря представительному курдонёру получили особо импозантный вид: дворец Шверина (позднее Дворец рейхспрезидента), Дворец Шуленбургов (позднее рейхсканцелярия) и дворец Вернезобра (позднее Дворец принца Альбрехта). К началу XIX века на Вильгельмштрассе разместились ключевые министерства Пруссии. С 1871 года на Вильгельмштрассе расположились правительственные учреждения Германской империи. В непосредственной близости возводились здания иностранных посольств. Во Вторую мировую войну многие здания на Вильгельмштрассе были разрушены бомбами или в ходе уличных боёв и после 1945 года были снесены. В 1980-е годы на участке между Беренштрассе и Фоссштрассе (нем. Voßstraße) были построены предприятия торговли и панельные жилые дома с красиво оформленными фасадами, где проживали высокопоставленные номенклатурные работники ГДР. В настоящее время по инициативе Парламента Берлина на Вильгельмштрассе работает постоянная выставка, рассказывающая о памятных сооружениях улицы.

Интересные факты

• Во дворце Фосс (нем. Palais Voss zu Berlin) на Вильгельмштрассе в 1803 году разместился первый в Германии шахматный клуб (Schadows Schachklub, просуществовал до 1847 года). Заседание клуба изображено на картине «Партия в шахматы во дворце Фосс в Берлине» И. Э. Хуммеля.

Литература

• Laurenz Demps: Berlin-Wilhelmstraße. Eine Topographie preußisch-deutscher Macht. 3. aktualisierte Auflage, Ch. Links Verlag, 2000, ISBN 3-86153-228-X

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Вильгельмштрассе

• [www.tracesofevil.com/2010/01/reich-aviation-ministry-and-gestapo.html Сайт www.tracesofevil.com]

Отрывок, характеризующий Вильгельмштрассе (Берлин)

– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]