Вильгельм Бранденбургский
| Вильгельм Бранденбургский нем. Wilhelm von Brandenburg-Ansbach-Kulmbach<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">последний князь-епископ Риги</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1539 — 1563 | |||
| Церковь: | Римская католическая | ||
| Предшественник: | Томас Шонинг | ||
| Преемник: | архиепископство упразднено | ||
| Имя при рождении: | Вильгельм Бранденбург-Ансбахский | ||
| Рождение: | 30 июня 1498 Ансбах | ||
| Смерть: | 4 февраля 1563 (64 года) Рига | ||
| Похоронен: | Домский собор Рига | ||
| Отец: | Фридрих I фон Бранденбург-Ансбах | ||
| Мать: | София Ягеллонка | ||
Вильгельм Бранденбургский (30 июня 1498, Ансбах — 4 февраля 1563, Рига) — архиепископ Рижский с 1539 по 1561 год. Его отцом был Фридрих I Гогенцоллерн, а дедами — Альбрехт III (курфюрст Бранденбурга) и польский король Казимир IV.
Как и его брату Альбрехту, Вильгельму семья предназначила монашескую стезю, и с 1516 года он обучался в университете Ингольштадта. В 1529 году тогдашний архиепископ Рижский Томас Шонинг назначил Вильгельма на должность коадъютора. После смерти Шонинга в 1539 он стал новым архиепископом несмотря на противодействие Рижской Думы, не желающей принимать на этой кафедре Гогенцоллерна.
Одним из результатов Ливонской Войны стало упразднение власти князя-епископа и получение Ригой статуса вольного имперского города. Вильгельм умер два года спустя, и похоронен в Домском Соборе Риги.
Напишите отзыв о статье "Вильгельм Бранденбургский"
Литература
- Joseph Girgensohn: Wilhelm von Brandenburg. In: Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). Band 43, Duncker & Humblot, Leipzig 1898, S. 177—180.
Отрывок, характеризующий Вильгельм Бранденбургский
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
