Куно, Вильгельм

Вильгельм Куно
5-й рейхсканцлер Веймарской республики
22 ноября 1922 года — 12 августа 1923 года
Президент:	Фридрих Эберт
Предшественник:	Йозеф Вирт
Преемник:	Густав Штреземан
Смерть:	Аумюле, Шлезвиг-Гольштейн
Место погребения:	Ольсдорфское кладбище, Гамбург
Супруга:	Марта Вирц
Дети:	дочь Мария
Партия:	беспартийный

Вильгельм Карл Йозеф Ку́но (нем. Wilhelm Carl Josef Cuno; 2 июля 1876, Зуль — 3 января 1933, Аумюле близ Гамбурга) — немецкий предприниматель и беспартийный политик. С ноября 1922 по август 1923 года занимал пост рейхсканцлера Германии. Куно был сторонником ценностного консерватизма и либеральной экономики. Был директором HAPAG и участвовал в работе различных экономических конференций и организаций.

Биография

Кайзеровская Германия

Вильгельм Куно родился в 1876 году в семье чиновника и учился в гимназиях Кёнигсберга, Берлина, Фенло и Падерборна. Куно изучал юриспруденцию в Берлинском и Гейдельбергском университетах и служил в нескольких земельных судах. В 1900 году, в университете Бреслау, получает степень кандидата наук. В 1906 году он женился на дочери гамбургского коммерсанта Марте Вирц. Годом позже поступил на государственную административную службу в должности правительственного асессора. В должности чиновника имперского казначейства Куно под руководством Германа фон Штенгеля готовил проекты законов к обсуждению на заседаниях комитетов рейхстага. В Первую мировую войну Куно, к тому времени уже в звании тайного правительственного советника, на фронт не призывался и занимал ответственные должности в обеспечении фронта продовольствием. Одним из основных направлений его деятельности стал закон о восстановлении германского торгового флота, в ходе подготовки которого Куно свёл знакомство с генеральным директором HAPAG Альбертом Баллином. Баллин назначил Куно в директорат HAPAG. 9 ноября 1918 года Альберт Баллин, доверенное лицо кайзера Вильгельма II в отчаянии от Ноябрьской революции покончил жизнь самоубийством. 20 декабря 1918 года Вильгельм Куно стал его преемником на посту генерального директора HAPAG.

Веймарская республика

После мировой войны весь водный транспорт Германии находился в сложной ситуации, многие суда были повреждены. Помимо этого на Парижской мирной конференции 1919 года, в которой Куно принимал участие в качестве эксперта по экономическим вопросам, страны Антанты приняли решение о конфискации германского торгового флота в качестве репарации. Через год Куно удалось заключить договор о сотрудничестве с United American Lines, что позволило возродить HAPAG.

Под давлением буржуазных партий управляющий, придерживающийся идеи ценностного консерватизма, решился вступить в Немецкую народную партию. После того, как по мнению Куно, партия заняла нечёткую позицию во время Капповского путча, он вышел из партии и впредь оставался беспартийным. Рейхсканцлер Константин Ференбах предложил ему возглавить финансовое ведомство, но Куно отказался, как и от поста министра иностранных дел в 1921 году. В 1922 году он принимал участие в Генуэзской конференции в качестве эксперта.

После отставки Йозефа Вирта при поддержке парламентского меньшинства, состоявшего из партии Центра, Немецкой народной партии и Баварской народной партии, Вильгельм Куно сформировал подконтрольный политическому центру так называемый «экономический кабинет». 14 ноября 1922 года рейхспрезидент Фридрих Эберт назначил Вильгельма Куно рейхсканцлером. Эберт решился на этот шаг, не согласовав с парламентом на безальтернативной основе и не предоставив аргументов в пользу кандидатуры Куно как канцлера от парламентского меньшинства. Эберт преследовал при этом несколько целей: беспартийный статус позволял Куно сглаживать политические волнения и одновременно преодолеть финансовый кризис в стране. Помимо всего прочего новый канцлер был знаком с влиятельными лицами в США, которые могли бы поспособствовать в решении вопроса о репарациях.

В январе 1923 года в обеспечение выплаты Германией репараций франко-бельгийские войска оккупировали Рурскую область. Попытка Куно бороться с оккупацией путём «пассивного сопротивления» обернулась неудачей: государственный бюджет не выдержал объёма выплат жителям бастующего Рура. Инфляция также приобрела невиданный размер. Парламентское большинство в рейхстаге требовало назначить новое правительство, и спустя 9 месяцев после своего назначения рейхсканцлером Вильгельм Куно вместе со своим кабинетом меньшинства подал в отставку.

После отставки Куно состоял в наблюдательном совете HAPAG. Куно рассматривался кандидатом на пост рейхспрезидента на выборах 1925 года. Поскольку сам Куно поддерживал кандидатуру Пауля фон Гинденбурга, в выборах он не участвовал. В 1927 году Вильгельм Куно вновь возглавил HAPAG. В том же году он основал в Гамбурге первый в Германии Ротари клуб и был избран его президентом. В 1930 году Куно принимал активное участие в переговорах о возврате немецкого имущества в США. Куно удалось добиться заключения договора о партнёрстве со второй немецкой судоходной компанией Norddeutscher Lloyd.

Несмотря на все уговоры, Куно так и не вернулся в ННП. В 1932 году Вильгельм Куно участвовал в создании кружка Кеплера, оказывавшего консультационные услуги НСДАП, но отказался подписать воззвание к рейхспрезиденту Гинденбургу ведущих немецких промышленников, требовавших назначения Адольфа Гитлера рейхсканцлером. Куно видел решение парламентского кризиса в надпартийном правительстве.

3 января 1933 года 56-летний Вильгельм Куно умер от последствий инфаркта миокарда.

Литература

• Дипломатический словарь. — М.: Наука, 1986. — Т. 2 (см. главу о Вильгельме Куно). — 1680 с.

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/dic_diplomatic/711/КУНО, Биография Куно из «Дипломатического словаря» на «Академике»]
• [www.dhm.de/lemo/html/biografien/CunoWilhelm/ Биография Вильгельма Куно на сайте Немецкого исторического музея]  (нем.)
• [www.bundesarchiv.de/aktenreichskanzlei/1919-1933/0001/adr/adrag/kap1_3/para2_94.html Краткая биографическая справка на сайте федерального архива]  (нем.)
• [www.britannica.com/EBchecked/topic/146628/Wilhelm-Carl-Josef-Cuno Вильгельм Куно на сайте энциклопедии «Британника»]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Куно, Вильгельм

– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.