Вильгельм де Варенн, 1-й граф Суррей

Вильгельм де Варенн (англ. William de Warenne; ум. 1088) — нормандский аристократ, соратник Вильгельма Завоевателя и 1-й граф Суррей (1088), один из крупнейших магнатов Англии конца XI века и основатель англо-нормандского дворянского рода Вареннов.

Биография

Вильгельм был сыном нормандского рыцаря Родульфа (Ральфа) и Эммы (или Беатрисы), по одной из версий, внучатой племянницы Гунноры, жены Ричарда I, герцога Нормандии. Как младший из братьев, он мог рассчитывать лишь на меньшую долю отцовского наследства. В молодости Вильгельм (французский вариант — Гийом) участвовал на стороне юного герцога Вильгельма в борьбе с мятежными баронами Котантена и отличился в кампаниях 1052—1054 гг. За его помощь герцог предоставил Вильгельму довольно значительные владения в Верхней Нормандии, в том числе и замок Белланкомбр в долине речки Варенн (на территории современного департамента Сена Приморская), в честь которой Вильгельм и его потомки получили свою фамилию.

Варенн был одним из советников герцога Вильгельма и активных сторонников плана вторжения нормандцев в Англию. Когда в сентябре 1066 г. войска Вильгельма высадились на английском побережье, среди них был и отряд Варенна. Он участвовал в сражении при Гастингсе и последующем завоевании Англии. За свою поддержку Вильгельм получил от короля суссексский рейп Льюис, один из основных элементов в оборонительной системе юго-восточного побережья, а также земельные лены в других двенадцати английских графствах. Наиболее важными из них были владения в Норфолке и Йоркшире, где Вильгельм де Варенн возвёл замки Касл-Акр и Конисбро в виде классических ранненормандских укреплений типа «motte-and-bailey». Кроме того, Вильгельм построил замок в Льюисе, прекрасно сохранившийся до настоящего времени. К концу жизни, как свидетельствует «Книга страшного суда», Вильгельм де Варенн был одним из наиболее богатых англонормандских аристократов.

На протяжении всей своей жизни Варенн сохранял лояльность королю Вильгельму Завоевателю и его сыну. В 1088 г. он участвовал в подавлении восстания баронов против Вильгельма II, за что получил титул графа Суррея, хотя не имел никаких владений в этом графстве. Однако из-за ран, полученных во время боёв с мятежниками, Варенн вскоре после этого скончался.

Уже при Вильгельме де Варенне, 1-м графе Суррее, дом де Варенн являлся одним из самых могущественных, знатных и богатых англо-нормандских дворянских родов. По некоторым современным оценкам, Вильгельм де Варенн был самым богатым человеком за всю историю Великобритании.

Брак и дети

• (ок. 1070) Гундреда (ум. 1085), раннее считалась дочерью (возможно, незаконнорожденной) Вильгельма Завоевателя, в настоящее время эта версия отвергнута. Их дети:
  • Вильгельм де Варенн (ум. 1138), 2-й граф Суррей;
  • Эдита де Варенн;
  • Рейнольд де Варенн (ум. до 1118).
• (после 1085) сестра нормандского рыцаря Ричарда Гуэ

Литература

• [www.thepeerage.com The Complete Peerage]

Предшественник  Новое образование

граф Суррей  1088

Преемник Вильгельм

Отрывок, характеризующий Вильгельм де Варенн, 1-й граф Суррей

– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.