Вильмесан, Ипполит де

Ипполит де Вильмесан
Hippolyte de Villemessant
Дата рождения:	22 апреля 1812(1812-04-22)
Место рождения:	Руан, Франция
Гражданство:	Франция Франция
Дата смерти:	12 апреля 1879(1879-04-12) (66 лет)
Место смерти:	Монте-Карло

Жан Ипполит Огюст Делоне де Вильмесан (фр. Jean Hippolyte Auguste Delaunay de Villemessante; 22 апреля 1812 года, Руан — 12 апреля 1879 года, Монте-Карло) — французский журналист; собственник и издатель газеты «Фигаро» (1854-79 гг.).

Биография

Не получив серьёзного образования, сначала занялся галантерейной торговлей в провинции, но, разорившись, явился в Париж, где со свойственной ему предприимчивостью и энергией занялся журналистикой и издательством, начав с журнала мод «Sylphide». Сойдясь с легитимистами, Вильмесан в 1848—1852 гг. основал листки «Lampion», «La Bouche de fer», «Chronique de Paris», в которых выступал против республиканского правительства.

Государственный переворот 2 декабря 1851 года и наступивший за ним режим, заставивший замолчать свободную печать, открыл перед Вильмесаном новое широкое поприще. Смелый, опытный, одарённый нюхом парижской жизни и в достаточной степени свободный от нравственных принципов, он задумал издавать газету, которая соответствовала бы новому общественному настроению. Для этого он приобрёл в апреле 1854 года еженедельник «Фигаро». Никто не умел так быстро подхватывать все скандальное и пикантное в парижской жизни и в самом занимательном изложении делать это общим достоянием читающей публики. Успех издания был чрезвычайный; из еженедельного журнала оно скоро выросло в большую ежедневную газету. Правительство, стесняя политическую печать, смотрело сквозь пальцы на непрерывный ряд диффамаций и клевет, которыми наполнялись столбцы «Фигаро», видя в нем развлечение для беспокойных парижан. Ряд дуэлей и публичных побоев не охладил пылкого издателя, который, только на короткое время уступив редакцию Вильмо и Жувену, продолжал оставаться душой издания.

В последние годы Второй империи, когда оппозиция и общее недовольство в стране усилились, Вильмесан поручил одному из главных сотрудников газеты, Анри Рошфору, выступить против тех же политических деятелей, за которых он недавно стоял горой. Это, однако, не помешало Вильмесану несколько позже стать горячим защитником Оливье.

После франко-прусской войны сделался партизаном монархической реакции, ездил на поклонение к графу Шамбору, но искренности его легитимизма не верили даже сами монархисты; один из легитимистских журналов метко приравнял роялизм Вильмесана барабану, который своей пустотой издаёт звук, — но от ветхости барабана звук делается слабым. Когда-то столь же презираемый, как популярный, Вильмесан в последние годы только путём эксцентричных выходок и сенсационных статей мог вызывать к себе некоторое общественное внимание. Он умер в 1879 году, оставив большое состояние.

Издания

Кроме «Фигаро», Вильмесан в разное время издавал «Gazette de Paris», «Gazette rose», «Paris Magazin», «Evénement» (1865) и др.

• «Mémoires d’un journaliste» (1876—78).

Источники

• Вильмесан, Жан-Ипполит-Огюст // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [amusinghotels.blogspot.fr/2012/05/hotel-du-cap-eden-roc.html Вилла «Солнце» Вильмесана]

Отрывок, характеризующий Вильмесан, Ипполит де

Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.