Вильнюс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Город
Вильнюс
Vilnius
Сверху вниз, слева направо: улица Пилес, собор Святого Станислава, храм Святой Анны, небоскрёбы в центре города, президентский дворец
Флаг Герб
Страна
Литва
Самоуправление
Координаты
Мэр
Первое упоминание
Прежние названия
Вильна
Вильно
Площадь
401 (2013)[1] км²
Высота над уровнем моря
112 м
Население
539 939[1] человек (2014)
Названия жителей
вильнюсец, вильнюсцы
Часовой пояс
Телефонный код
+370 5
Официальный сайт

[www.vilnius.lt/ nius.lt]
 (лит.) (англ.)</div>

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Ви́льнюс (лит. Vilnius [ˈvʲɪlʲnʲʊs] , до 1918 — Ви́льна[2], в 1919—1939 годах — Ви́льно[3][4], польск. Wilno) — столица и крупнейший город Литвы. Образует муниципальное образование Вильнюсское городское самоуправление.

Население — 539 939 человек (2014 год), или 18 % населения страны; второй по величине город стран Прибалтики (после Риги). 63,2 % литовцев, 16,5 % поляков, 12 % русских (2011 год). С 2003 года декларируется наличие проекта формирования в будущем на основе Вильнюса и второго по величине города страны Каунаса общего урбанистического образования — «диполиса»[5].

Расположен на крайнем юго-востоке Литвы, при впадении реки Вильни (отсюда, предположительно, название города) в реку Вилию; вблизи границы с Белоруссией. Главный политический, экономический и культурный центр Литвы. Вильнюс производит до трети ВВП страны (весь Вильнюсский уезд (с 1 июля 2010 г. официально ликвидирован) производит 38 % ВВП Литвы)[6].

Впервые упоминается в 1323 году как столица великого князя Литовского Гедимина. На протяжении веков главный город Великого княжества Литовского, а с 1569 года и Речи Посполитой. После третьего раздела Речи Посполитой в 1795 году вошёл в состав России, где до 1918 года именовался Вильной. С 1922 по 1939 год под названием Вильно входил в состав Польши. С 1939 стал столицей Литовской Республики (впоследствии Литовской ССР) под названием Вильнюс.

Остатки средневековых построек, церкви в стилях барокко и классицизма. Во время Второй мировой войны город был частично разрушен. Исторический центр внесён в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. 69 % площади занято зелёными насаждениями[7].





Название города

В силу своего многонационального и многокультурного характера город известен под различными названиями. В литовском языке исторически и в современности город называется Вильнюс (лит. Vilnius).

Относительно происхождения названия города существуют разные мнения. Большинство историков и языковедов считают, что более древняя форма литовского наименования города (Vilnia) и его русский эквивалент (Вильна) происходят от названия речки Вильни, левого притока Вилии (Neris, в письменных источниках XIII—XIV вв. — Nerge, Велья), название которого связывают с аукштайтским vilnis «волна»[8].

Другая версия исходит из того, что первичным является гидроним Вилия, который происходит от славянского «велья», что значит «большая». От данного гидронима предположительно и произошла ранняя форма названия города «Вильня», известная по русским и литовским источникам[9].

В древнейших письменных источниках на латинском и западнорусском языках до конца XVI века господствуют формы Вильна, Wilna, Vilnaписьмах Гедимина 1323 года in civitate nostra regia Vilna) и т. п. (в латыни все названия городов женского рода). В памятниках письменности с конца XVI века употребляются формы Wilno, Vilno, ווילנע (Вильнэ). Около того же времени в памятниках литовской письменности (в постилле Даукши, изданиях уроженца города, первопечатника Йокубаса Моркунаса, в «Грамматике» Клейна[10]) записывается литовское название города: Vilnius.

Со второй половины XIX века, в особенности после подавления М. Н. Муравьёвым польского восстания 1863 года, написанию придавалось особенное значение: форма Вильна (сохранялась до 1918 года) считалась русской, а в написании Вильно (господствовала в 1919—1939 годы[3][4]) усматривалось утверждение «польского» характера города.

История

Основание города

Древнейшие поселения на современной территории Вильнюса, как свидетельствуют археологические находки в различных частях города, относятся к эпохе мезолита.

Город расположен на территории, входившую в раннесредневековую дофеодальную культуру восточнолитовских курганов[11][12] балтов. На территории города находится более десяти курганов[13]. По мнению историка А.К.Кравцевича город был образован полоцкими кривичами [pawet.net/library/history/bel_history/kraucewicz/06/%D0%9C%D1%96%D0%BD%D0%B4%D0%BE%D1%9E%D0%B3._%D0%9F%D0%B0%D1%87%D0%B0%D1%82%D0%B0%D0%BA_%D0%B2%D1%8F%D0%BB%D1%96%D0%BA%D0%B0%D0%B3%D0%B0_%D0%B3%D0%B0%D1%81%D0%BF%D0%B0%D0%B4%D0%B0%D1%80%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0_.html].

По преданиям, зафиксированным в летописях, мифический литовский князь Свинторог облюбовал место при впадении реки Вильни в Вилию для своего погребения. Он наказал сыну после своей смерти сжечь в устье Вильни его тело и впредь здесь совершать ритуальные трупосожжения. Место получило название долины Святого Рога (долина Швянтарагиса).

По легенде, спустя годы великий князь литовский Гедимин отправился из Троков на охоту в окружавшие долину Святого Рога леса. После удачной охоты Гедимин остался ночевать на Святом Роге. Во сне он увидел огромного железного волка на горе, который выл, как сотня волков. На утро князь попросил жреца Лиздейку растолковать сон. Лиздейка объяснил, что волк означает замок и город, который здесь заложит правитель. Город станет столицей всех литовских земель, а вой волков означает славу, которая распространится по всему миру благодаря достоинствам жителей города.

В письменных источниках город впервые упоминается в первой четверти XIV века, когда он стал резиденцией великих князей литовских и столицей Великого княжества Литовского: в письме на латинском языке, датированном 25 января 1323 года Гедимин назвал Вильну своим стольным городом[14]. При этом город уже существовал к 1323 году и мог быть основан в XIII веке.

Великое княжество Литовское и Речь Посполитая

В 1387 году польский король и литовский великий князь Ягайло пожаловал Вильне магдебургское право. В 1503—1522 годах город был окружён городской стеной с девятью воротами и тремя башнями. Вершины развития Вильна достигла в правление короля польского и великого князя литовского Сигизмунда Старого, обосновавшегося здесь со своим двором в 1544 году. В дальнейшем город постоянно рос и развивался. В 1579 году королём Польши Стефаном Баторием в городе был основан Академия и университет Виленский Общества Иисуса (иезуитов). Таким образом Вильна стала первым университетским городом Великого княжества Литовского и его крупным научным и культурным центром.

Ущерб городу наносили разрушительные пожары 1610, 1737, 1748, 1749 годов и эпидемии. В ходе русско-польской войны город взяли запорожские казаки Ивана Золотаренко и русские войска царя Алексея Михайловича, они разграбили и уничтожили значительную часть населения (резня продолжалась три дня, было убито более 25 тысяч жителей в один день[15], по другим сведениям до двадцати тысяч жителей[16] или до трети жителей[17]); разрушения довершил длившийся 17 дней пожар[18]. В эти годы город серьёзно пострадал также от эпидемии чумы, охватившей почти всю Восточную Европу. После полуторагодичной осады русского гарнизона, Вильна с осени 1661 года вновь в составе Речи Посполитой. В 1769 году было основано кладбище Росса — старейший некрополь Вильны. В 1793 город заняли русские войска. В 1794 года Вильна стала центром восстания Тадеуша Костюшко.

После третьего раздела Речи Посполитой в 1795 году Вильна отошла России.

Российская империя

Вильна стала административным центром Виленской (1795—1797), затем Литовской (1797—1801), Литовско-Виленской (1801—1840), а с 1840 года — вновь Виленской губернии, входившей в Северо-Западный край Российской империи. К ведению виленского военного губернатора (генерал-губернатора) относились также Ковенская, Гродненская и, в разное время, другие губернии.

В 1799—1805 годах были разрушены городские стены. Сохранились отдельные фрагменты и Острая брама с часовней и чудотворной иконой Остробрамской Божией Матери. В апреле 1803 года императором Александром I был учреждён императорский Виленский университет. Летом 1812 года город заняли французские войска Наполеона. Остатки разбитой великой армии отступали на родину также через Вильну. Улицы и окрестности были усеяны горами трупов замёрзших, умерших от голода и болезней солдат; захоронены они были лишь несколько месяцев спустя.

После восстания 1831 года Виленский университет в 1832 году был закрыт. Город не затронули бои восстания 1863 года, но после его подавления генералом Муравьёвым были приняты меры по искоренению польской культуры и приданию Вильне русского характера, для чего были заново отстроены пришедшие в упадок православные храмы.

На рубеже XIX и XX веков Вильна стала центром культурного и политического возрождения литовской государственности. После отмены запрета печати на литовском языке латиницей в 1904 году в Вильне стала издаваться первая газета на литовском языке на территории Литвы «Вильняус жинёс». В 1905 году состоялся Великий Вильнюсский сейм — съезд представителей литовского народа, сформулировавший требования политической автономии Литвы. Вильна также становится центром культурной и политической идентификации белорусского народа. Здесь публиковались первые литературные произведения на белорусском языке, издавались газеты «Наша доля» и «Наша нива», возникли белорусские школы, действовали белорусские национальные организации; в 1918 году город был объявлен частью Белорусской Народной Республики.

Первая мировая война

Перед войной у города Вильны дислоцировалась 27-я пехотная дивизия. 14 августа 1914 года, с началом мобилизации, 27-я пехотная дивизия покинула окрестности города и была направлена к границе с Восточной Пруссией в район д. Симно[19].

С 1915 года по 1918 годы город был оккупирован немецкими войсками. 16 февраля 1918 года в Вильнюсе был подписан Акт независимости Литовского государства.

Советско-польская война

После того, как 31 декабря 1918 года немецкая армия оставила город, 1—5 января 1919 года город был в руках местных формирований польской самообороны[20]. 5 января 1919 года его заняла Красная Армия. В Вильну из Двинска переехало советское Временное революционное рабоче-крестьянское правительство во главе с В. Мицкявичюсом-Капсукасом. На Первом съезде Советов Литвы 18—20 февраля принята Декларация об объединении Советской Литвы и Советской Белоруссии. 27 февраля провозглашено образование Литовско-Белорусской Советской Социалистической Республики (Литбел). В ходе советско-польской войны 19 апреля 1919 года город заняли польские части, 20 июля 1920 года — части Красной Армии. Вскоре после поражения в битве за Варшаву отступающая Красная Армия передала город Литве в соответствии с подписанным 12 июля 1920 года договором между Советской Россией и Литовской Республикой. Польша также признала суверенитет Литвы над Вильнюсом и Виленским краем по Сувалкскому договору, подписанному 7 октября 1920 года. Однако уже 9 октября 1920 года части генерала Л. Желиговского с негласной санкции Ю. Пилсудского заняли Вильнюс и часть Литвы.

Межвоенный период

В 1920—1922 годах Вильно был столицей государственного образования Срединная Литва. 20 февраля 1922 года Виленский сейм принял постановление о присоединении города и края к Польше. На территории бывшей Срединной Литвы было сформировано Виленское воеводство. Однако во Временной конституции Литвы (1918), в конституциях 1928 и 1938 годов Вильно именовался столицей Литвы. «Временной столицей» Литвы официально именовался город Каунас. Антанта сочла адекватной компенсацией за потерю Виленской области юридическую передачу Литве захваченного Мемеля.

Польские власти подавляли деятельность литовского национального движения. Большинство литовской национальной интеллигенции уехало из города. Единственным храмом, где проводились богослужения на литовском языке (c 1901 года), был костёл Святого Николая[21][22][23]. В межвоенное время Вильно являлся центром белорусского национального движения: действовала Белорусская гимназия, Белорусский музей братьев Ивана и Антона Луцкевичей. После вхождения Вильнюса в состав СССР многие из белорусских национальных деятелей были репрессированы.

Вторая мировая война

18 сентября 1939 года Вильно и окрестности заняла Красная Армия. По Договору о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области между Советским Союзом и Литвой от 10 октября 1939 года часть Виленского края и Вильно были переданы Литовской Республике[24]. 27 октября 1939 года в Вильно вошли части литовской армии, а 28 октября церемония встречи литовских войск была проведена официально. 3 августа 1940 года Литва вошла в состав СССР, а Вильно (с этого времени город по-русски официально называется Вильнюс) стал столицей Литовской Советской Социалистической Республики.

Во время Второй мировой войны город с 23 июня 1941 года был оккупирован немецкой армией, в сентябре того же года было образовано еврейское гетто. За время оккупации жертвами Холокоста стали 95 % представителей еврейской общины города.

13 июля 1944 года в результате Вильнюсской операции[25], после штурма города с 7 по 13 июля, Вильнюс был освобождён от немецких войск армией Третьего Белорусского фронта под командованием И. Д. Черняховского. В боях с частями немецкого гарнизона за освобождение города 7 июля — 14 июля 1944 года также приняли участие 12,5 тысяч бойцов польской Армии Крайовой (операция «Острая брама»; в разных источниках цифра бойцов АК доходит до 15 тысяч[26][27]). 16 июля польские командиры были приглашены на совещание к генералу Черняховскому и арестованы[28]. В мемориальном ансамбле в память о советских воинах Великой Отечественной войны на Антакальнисе похоронено 2906 советских воинов Третьего Белорусского фронта, погибших при освобождении Вильнюса.

Физико-географическая характеристика

Вильнюс расположен на юго-востоке Литвы, в 18 километрах от границы с Белоруссией, при слиянии рек Вилия (Нярис) и Вильня.

Площадь 401 км²[29]. 20,2 % общей площади застроено, а зелёные массивы занимают 43,9 % территории.

Вильнюс расположен на территории этнографического региона Дзукия.

По исследованиям французского Национального института географии, проведённым в 1989 году, в 26 километрах к северу от Вильнюса, в деревне Пурнушкес находится географический центр Европы. Вскоре после этого на пересечении двух линий, связывающих Гибралтар с Уралом и норвежский мыс Нордкап с греческим островом Крит, был установлен памятный знак. Однако в 2004 году французские исследователи уточнили свои измерения, и определили, что географический центр находится немного юго-восточнее, на лесной дороге.

Климат

Климат Вильнюса является умеренно-континентальным с чертами морского, что связано с сильным влиянием Балтийского моря. Зима в Вильнюсе относительно мягкая и снежная, лето короткое и прохладное. Весна и осень весьма затяжные. Большую часть года доминирует пасмурная погода. Осадков в среднем многолетнем выпадает 688 мм в год, максимум — в июле. Сильная жара в летний период и трескучие морозы зимой бывают, но редко.

Климат Вильнюса (норма 1981-2010)
Показатель Янв. Фев. Март Апр. Май Июнь Июль Авг. Сен. Окт. Нояб. Дек. Год
Абсолютный максимум, °C 10,9 14,4 19,8 29,0 31,8 33,4 35,4 34,9 32,0 24,5 14,9 10,5 35,4
Средний максимум, °C −1,8 −1,1 3,8 12,1 18,4 20,9 23,2 22,4 16,6 10,2 3,3 −0,7 10,6
Средняя температура, °C −4,1 −3,9 0,1 6,9 12,8 15,6 17,9 17,0 12,0 6,7 1,2 −2,8 6,6
Средний минимум, °C −6,7 −6,9 −3,5 2,1 7,3 10,6 12,9 12,1 7,8 3,5 −1,1 −5,3 2,7
Абсолютный минимум, °C −37,2 −35,8 −29,6 −14,4 −4,4 0,1 3,5 1,0 −4,8 −14,4 −22,8 −30,5 −37,2
Норма осадков, мм 48 37 42 42 64 75 92 73 61 56 46 53 688
Источник: «Погода и климат»[30]

Население

Численность населения
1811—2013 годы, тыс. человек
[31]
<timeline>

Colors=

 id:lightgrey value:gray(0.9)
 id:darkgrey value:gray(0.7)
 id:canvas value:rgb(1,1,1)
 id:barra value:rgb(0.6,0.7,0.8)

ImageSize = width:300 height:200 PlotArea = left:50 bottom:20 top:15 right:30 DateFormat = x.y Period = from:0 till:6000 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = late

ScaleMinor = gridcolor:lightgrey increment:1200 start:0 BackgroundColors = canvas:canvas

BarData=

 bar:1811 text:1811
 bar:1909 text:1909
 bar:1944 text:1944
 bar:1989 text:1989
 bar:2003 text:2003
 bar:2013 text:2013

PlotData=

 color:barra width:15 anchor:till align:center shift:(0,5)
 bar:1811 from:0 till:563 text:56
 bar:1909 from:0 till:2052 text:205
 bar:1944 from:0 till:1100 text:110
 bar:1989 from:0 till:5767 text:577
 bar:2003 from:0 till:5528 text:553
 bar:2013 from:0 till:5371 text:537

TextData=

 pos:(10,196) fontsize:XS text:
 pos:(145,1) fontsize:XS text:
 pos:(30,15) fontsize:S text:
 pos:(25,49) fontsize:S text:
 pos:(25,83) fontsize:S text:
 pos:(25,115) fontsize:S text:
 pos:(25,148) fontsize:S text:

</timeline>

В 2003 году население составляло 541 600 человек. Город издавна отличался многонациональным населением. Так, по данным переписи 1897 года, среди 154 532 жителей насчитывалось 61 847 (40,0 %) евреев, 47 795 (30,9 %) поляков, 30 967 (20,1 %) русских, 6514 (4,2 %) белорусов, 3238 (2,1 %) литовцев, 4171 (2,7 %) — других национальностей.

По данным всеобщей переписи населения (2001), из 542 287 жителей 57,8 % составляли литовцы, 18,7 % — поляки, 13,9 % — русские, 3,9 % — белорусы, 1,3 % — украинцы, 0,5 % — евреи и 3,9 % представителей других национальностей.

Население Вильнюса по вероисповеданию: 66 % — католиков, 9,7 % — православных, 1,2 % — староверов, лютеран и евангелистов-реформатов — по 0,2 %, мусульман-суннитов, верующих Церкви всего Евангелия и свидетелей Иеговы — по 0,1 %, верующих других религий — 0,6 %[32].

Власть

Управление городом находится в ведении Совета самоуправления города Вильнюса (лит. Savivaldybė), состоящего из 51 члена. Он избирается на 4 года по спискам кандидатов зарегистрированных партий Литовской Республики. В первые два месяца своей работы городской Совет должен выбрать мэра города, назначить заместителей мэра и директора администрации самоуправления, образовать комитеты и коллегию Совета.

Действующий мэр города — Ремигиюс Шимашюс, бывший министр юстиции Литвы.

Территориальное деление

  1. Вяркяй
  2. Антакальнис
  3. Пашилайчяй
  4. Фабиёнишкес
  5. Пилайте
  6. Юстинишкес
  7. Виршулишкес
  8. Шешкине
  9. Шнипишкес
  10. Жирмунай
  11. Каролинишкес
  1. Жверинас
  2. Григишкес
  3. Лаздинай
  4. Вилкпеде
  5. Науяместис
  6. Сянаместис
  7. Науйойи-Вильня
  8. Панеряй
  9. Науйининкай
  10. Расос

Территория муниципалитета делится на 21 староство (лит. seniūnija), территории которых отчасти соответствуют исторически сложившимся частям города, его предместьям и районам новых застроек.

Экономика

Вильнюс — главный транспортный, финансовый, торговый и экономический центр Литвы с развитой сферой розничной торговли и услуг. Валовый региональный продукт города составляет 25 % ВВП страны, налоговые отчисления составляют 22 % бюджета страны, хотя численность населения столицы составляет только 15 % населения Литвы. Основная масса рабочих мест (72 %) относится к сфере обслуживания, в промышленности работают 20 % всех трудящихся, в строительстве — 7,4 %, в сельском и лесном хозяйстве — 0,5 %[33].

Важнейшей отраслью экономики города является туризм, за год Вильнюс посещают 1—1,5 млн туристов, в основном из Белоруссии (19 %), России (15 %), Польши (12 %)[34]. Столица привлекает иностранных гостей не только своей исторической архитектурой, но и современными торгово-развлекательными центрами, бутиками известных брендов, магазинчиками сувениров, ресторанами, казино. Услуги проживания предоставляют 59 классифицированных гостиниц, 15 хостелов, 6 мотелей, с общим количеством мест — 8335[35]. Благодаря постоянному притоку туристов, в Вильнюсе много предприятий розничной торговли. Наиболее крупными центрами шопинга являются «Akropolis», Panorama, Ozas, расположенные в спальных районах и Europa, Вильнюсский центральный универсальный магазин, Gedimino 9, расположенные в центре. В Вильнюсе действуют сети продовольственных супермаркетов «Maxima», «Rimi», «Iki», «Norfa» и др., сети по продаже бытовой техники «Topo centras», «ElektroMarkt», «BMS Megapolis». К сфере торговли относится и вещевой оптово-розничный рынок Гарюнай, расположенный на западной окраине города, возле начала Каунасского шоссе. Он занимает площадь 32,5 гектара, и там торгуют около 10 000 мелких предпринимателей.

В Вильнюсе зарегистрировано 50 000 предприятий (четверть всех предприятий страны).
К наиболее развитым секторам промышленности города относятся машиностроение, электротехника (электродвигатели и электрооборудование), лёгкая промышленность (текстиль, кожа, одежда, обувь), пищевая, химическая и фармацевтическая, деревообрабатывающая и мебельная, производство строительных материалов[36]. К крупнейшим относятся «Вильняус пяргале» (кондитерские изделия), «Вильняус вингис» (электродетали), «Дварчёню керамика» (керамика), «Лелия» (готовая одежда), «Аудеяс» (текстиль), «Вильняус балдай» (мебель), «Григишкес» (бумага), «Siccor Biotech» (фармацевтическая продукция), «Ферментас» (производство энзимов)[37]. Продолжает выпускать продукцию построенный в 1949 году Вильнюсский завод электроизмерительной техники, теперь реорганизованный в ЗАО «Vilskaitas».

В городе действует Вильнюсская фондовая биржа и расположены 7 имеющих лицензию коммерческих банков (DnB Nord bankas, Swedbank, SEB bankas, Šiaulių bankas, Medicinos bankas, «Citadele» bankas, bankas «Finasta»), 10 филиалов иностранных банков и другие кредитно-финансовые учреждения.

Транспорт

Через Вильнюс проходят пересекающие Литву европейские магистрали Е28 (Берлин — Гданьск — Калининград — Кибартай — Мариямполе — Вильнюс — Минск — Гомель), Е85 (Клайпеда — Каунас — Вильнюс — Лида — Черновцы — Бухарест — Александруполис), Е272 (Клайпеда — Паланга — Шяуляй — Панявежис — Укмярге — Вильнюс)[38]. Из Вильнюса ведут автострады Вильнюс—Каунас—Клайпеда и Вильнюс—Панявежис (далее Рига) с выездом на международную автомагистраль «Via Baltica». Вильнюсский международный аэропорт обслуживает международные полёты по основным европейским направлениям. Вильнюсский железнодорожный вокзал — узел нескольких железнодорожных линий.

Вильнюс имеет регулярное автобусное и железнодорожное сообщение с городами Белоруссии. Ежедневно до Вильнюса можно добраться автобусом Гродно — Вильнюс[39] либо Лида — Вильнюс, а также поездом Минск — Вильнюс[40].

Особенности рельефа и застройки не позволили ввести трамвай, функции которого с конца XIX века выполняла конка. Действует разветвлённая сеть автобусных1926 года) и троллейбусных1956 года) маршрутов[41]. В городе один автобусный и два троллейбусных парка. Троллейбусы и автобусы курсируют с 5 часов утра примерно до полуночи. Одноразовый билет на проезд в общественном транспорте, покупаемый у водителей автобусов и троллейбусов стоит один евро . С августа 2008 года действуют электронный билет на 1, 3, 10 суток, месяц. С января 2013 оплата за проезд перешла, вместо бумажных, на электронные билеты на 30 и 60 минут[42], а также на 1, 3, 10, 30, 90, 180 и 270 дней (т. н. «Карточка вильнюсца» лит. Vilniečio kortelė)[43].

С 2007 года велись дискуссии о выборе дальнейшего пути развития общественного транспорта в городе (первоначально — скоростной трамвай); в 2008 стала прорабатывться альтернатива — скоростной трамвай или же метро. В конце 2011 года было принято окончательное решение в пользу скоростного трамвая (как более дешёвого и более соответствующего городским пассажиропотокам), с намерением построить две линии: «Вокзал — Сантаришкес» и «Лаздинай — Науяместис — Центр — Юстинишкес»[44]. Однако, в 2012 году Вильнюсский горсовет решил, что оптимальным решением будет внедрение т. н. «скорых автобусов», вместимостью 175 пасс.
После реформы общественного транспорта, с 1 июля 2013 года введены «скорые автобусы»[45], а многочисленные частные маршрутки исчезли с улиц города.

С 15 июля 2013 года запущена городская сеть проката велосипедов «Cyclocity Vilnius»[46].

С 2003 года в Вильнюсе начал работать фуникулёр, на котором можно подняться от подножья Замковой горы до её вершины, где находится башня Гедимина[47].

Активное судоходство по реке Нярис в настоящее время не ведётся, однако в 1960—1980-х годах по ней совершали рейсы в пределах города прогулочно-экскурсионные теплоходы типа «Москвич» (с 2006 года один из них, «Рига», возобновил курсирование по ограниченному маршруту[48][49]).

Коммунальная инфраструктура

Вильнюс — единственная столица в Европе со 100 % снабжением питьевой водой из подземных источников[50].

По информации Министерства окружающей среды Литвы, в 2012 году только 80 % жителей столицы подключено к централизованной системе канализации и водопровода; имеющих доступ к централизованной системе слива воды ещё меньше — 78 % (согласно требованиям ЕС, все самоуправления Литвы должны до конца 2014 года обеспечить доступ к воде и к системе канализационных сливов не менее 95 % жителей, однако имеются вполне обоснованные сомнения в воплощении этих планов в жизнь). По данным предприятия «Вильняус ванденис», на сегодняшний день в городе имеется 550 колонок с водой (большинство — в Науйининкай, Ново-Вильне, Шнипишкес).

С декабря 2011 года решением самоуправления Вильнюса в городе введён запрет на сбор частными лицами милостыни (попрошайничество), подаяний и т. п., кроме мест у молельных домов, храмов, монастырей, в ходе религиозных обрядов и культовых церемоний, проведение которых разрешила мэрия.

Спорт

Крупнейшим стадионом Вильнюса на 2016 год является «стадион LFF» (лит. LFF stadionas) вместимостью 5067 зрителей (бывший стадион «Ветры», ещё ранее, в советское время, назывался «Локомотив», поскольку принадлежал железнодорожникам). В советское время крупнейшим стадионом Вильнюса был построенный в 1950 году стадион «Жальгирис» (вместимость, по различным данным, от 18 000 до 20 000 зрителей, ныне не функционирует). В районе Шешкине около торгового центра «Акрополис» расположен недостроенный «Национальный стадион», строительство которого было заморожено в конце 1980-х годов. Национальная сборная по футболу проводит домашние матчи на «стадионе LFF», либо на стадионе С. Дарюса и С. Гиренаса (Каунас).

Крупнейшей крытой площадкой Вильнюса является Арена Siemens. Вторая по размеру — арена Утенос (бывш. Ледовая арена). Бывший долгое время крупнейшей крытой универсальной ареной города Дворец концертов и спорта законсервирован и в настоящее время не эксплуатируется.

Крупнейший плавательный бассейн города — 50-метровый Лаздинайский бассейн по ул. Эрфурто, 13, построенный в 1980 году. Действует Вильнюсский лыжный центр на ул. Лепкальнё (на Липовке). Зимой (не каждый год) заливается открытый каток в центре города, на пр. Гедимино.

Образование и наука

Старейшее и крупнейшее высшее учебное заведение — Вильнюсский университет (свыше 22 тысяч студентов; 2009). Бывший Вильнюсский инженерно-строительный институт преобразован в 1990 году в Вильнюсский технический университет и с 1996 года носит имя Гедимина (около 13500 студентов). В 1993 году в ВТУ был открыт на правах факультета Институт авиации. В Литовском университете образовательных наук (бывшем Вильнюсском педагогическом институте) насчитывается около 12 500 студентов. В основанном в 2004 году Университете имени Миколаса Ромериса обучается 21 тысяча студентов. В Вильнюсе имеются также Военная академия имени генерала Йонаса Жямайтиса, Вильнюсская художественная академия (бывший Вильнюсский художественный институт), Литовская академия музыки и театра и несколько частных высших учебных заведений, среди них Европейский гуманитарный университет, начинавший работу в Минске, в 2004 году вынужденный прекратить работу в Белоруссии и продолживший работу в Вильнюсе. Помимо высших учебных заведений университетского типа, обучение ведётся в Вильнюсской коллегии (бывший Вильнюсский политехникум) и других коллегиях.

Вступительные экзамены в вузы и порядок их проведения в настоящее время организует «Ассоциация приёма в высшие учебные заведения Литвы». При поступлении на абсолютное большинство специальностей вступительными экзаменами считаются государственные экзамены, которые абитуриенты сдают в последний год обучения в средних школах, гимназиях и вильнюсском лицее. Специальные экзамены для поступления на музыкальные и художественные специальности сдаются тоже в централизованном порядке, так как отбор и зачисление на сходные специальности как в государственных, так и в частных вузах всей Литвы определяет единый общегосударственный конкурс.

Действует несколько десятков государственных гимназий и средних школ, а также один лицей (до начала 1990-х имели цифровую нумерацию, впоследствии им были присвоены имена собственные) с обучением на литовском, русском, польском языках и несколько смешанных школ; помимо того, в средней школе имени Франциска Скорины преподавание ведётся на белорусском языке, в средней школе имени Шолома Алейхема преподавание ведётся на идиш, иврите, литовском и русском языках. Количество школ в последние годы сокращается.

В Вильнюсе располагаются также Академия наук Литвы, крупнейшие научные институты, исследовательские центры, астрономическая обсерватория.

Культура

В Вильнюсе насчитывается около шестидесяти разнообразных национальных, городских, ведомственных и специализированных музеев (Музей Банка Литвы, Таможенный музей, Музей пограничников, Музей жертв геноцида (Музей КГБ) и др.). В 2009 году вместе с австрийским Линцем он носил звание европейской культурной столицы. Богатством собраний и расположением выделяются:

В городе имеется Планетарий. Крупнейшими библиотеками являются Национальная библиотека Литвы, Библиотека Вильнюсского университета, Библиотека Академии наук Литвы имени Врублевских. В Вильнюсе находится Национальная филармония Литвы, несколько театров и домов культуры.

Театры
Музыкальные коллективы

Архитектура

Культовые сооружения

В Вильнюсе открыто несколько десятков старинных и вновь сооружённых храмов и часовень различных конфессий, действует несколько католических и православный (мужской и женский) монастыри. Вильнюс является центром римско-католического архиепископства и православной Литовской епархии. Старообрядческая община Вильнюса, существующая с первой четверти XIX века — одна из самых крупных в балтийских странах. Несколько десятков римско-католических костёлов, православных церквей, греко-католический и протестантские храмы придают городу неповторимый облик и свидетельствуют о религиозной терпимости. До Первой мировой войны город являлся крупным еврейским культурным и религиозным центром, известным как «Северный Иерусалим»[51].

Многие старинные католические и православные храмы и монастыри представлют собой памятники истории и культуры, их здания являются выдающимися памятниками архитектуры различных стилей и объектами посещения туристов. К важнейшим относятся католический Архикафедральный собор Святого Станислава и Святого Казимира; костёл Святой Анны (XVI век; поздняя готика); костёл Святых Петра и Павла (16681676; «жемчужина барокко»); Остробрамская часовня с чудотворным образом Матери Божией и Святой Терезы (16351650; барокко); костёл Святых Иоаннов (1388, реконструкция И. К. Глаубица в стиле барокко); костёл Святого Франциска («бернардинский»; XVI век; готика, ренессанс); костёл Святого Николая (13201387, готика; древнейший из сохранившихся католических храмов в Литве); иезуитский костёл Святого Казимира (16041616; первый барочный храм в Вильнюсе; в 18401915 был православным кафедральным собором Святого Николая); костёл Святого Духа и доминиканский монастырь (вторая половина XVIII век; позднее барокко, интерьер рококо); костёл Святого Михаила, заложенный Львом Сапегой (1594; ренессанс, фасад барокко); костёл Святой Екатерины (1622, реконструкция И. К. Глаубица в 17411773 годах; барокко, рококо); костёл Вознесения Господня и монастырь миссионеров (16951730, рококо); костёл Всех Святых (XVIIXVIII вв., раннее барокко); костёл Святого Креста (бонифратров, с 1635 года на месте прежнего); греко-католическая церковь Святой Троицы и базилианский монастырь (XVI век); Пречистенский кафедральный собор (XIV век; восстановлен в 18651868); Церковь Святой Параскевы Пятницы (XIV век; заново отстроена в 1864 году); Церковь Святителя и чудотворца Николая (c XIV века; каменное здание заложено Константином Острожским в 1514 году); Соборная церковь Свято-Духова монастыря с мощами святых виленских мучеников Антония, Иоанна и Евстафия (1597); Хоральная синагога (1903); караимская кенасса (1913).

Старый город

Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 541
[whc.unesco.org/ru/list/541 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/541 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/541 фр.]

Главная достопримечательность Вильнюса — Старый город и его холмы, улицы и здания с многочисленными памятниками и мемориальными таблицами. Его самый крупный и сложный архитектурный ансамбль — комплекс Вильнюсского университета. Это один из немногих университетов Европы, до сих пор использующих по назначению здания, в которых он и был основан в последнюю четверть XVI века[52]. Ансамбль Вильнюсского университета занимает квартал Старого города между улицами Пилес, Швянто Йоно, Университето, Скапо; формировался начиная с 1570 года и состоит из 13 зданий в несколько корпусов, включая костёл Святых Иоаннов и колокольню, и 13 двориков.

В историческом центре города расположена Замковая гора, увенчанная башней Гедимина. Башня осталась от укреплений Верхнего замка и считается символом города. В 1960 году в башне оборудована экспозиция, посвящённая истории города. На крыше устроена обзорная площадка, с которой открывается панорама Старого города и долины реки Вилии.

С Замковой горой соседствуют гора Трёх крестов (в старину Лысая или Кривая). На горе в 1916 году были установлены три белых бетонных креста по проекту архитектора Антония Вивульского; взорваны в 1951 году и восстановлены в 1989 году. На горе Бекеша за горой Трёх крестов похоронен в 1580 году венгерский полководец, сподвижник Стефана Батория Каспар Бекеш.

У подножья Замковой горы расположена Кафедральная площадь с памятником князю Гедимину, Кафедральным собором Святого Станислава и Святого Владислава и колокольней. Старинные улицы Пилес (Замковая) и Диджёйи (Большая) ведут от Кафедральной площади к Ратушной площади. На ней расположена Ратуша в стиле классицизма. От Ратуши улица Аушрос варту ведёт к сохранившимся старинным городским воротам Острой браме с часовней и чудотворной иконой Остробрамской Божьей Матери.

Среди других достопримечательностей: Президентура — бывший епископский дворец (XVIXVIII), перестроенный в 18241832 годах в стиле ампир и служивший резиденцией виленских генерал-губернаторов; кладбище Росса с могилами выдающихся деятелей польской, литовской, белорусской культуры; Бернардинское кладбище (с 1810) на Ужуписе; памятники и прочие монументальные произведения (см. Памятники Вильнюса).

Башня Гедимина Кладбище Росса Президентский дворец Собор Святого Станислава. Кафедральный Собор

Международные отношения

Вильнюс поддерживает отношения с Союзом балтийских городов, Eurocities и другими международными организациями, а также с 31 городом мира, Брюссельским столичным регионом и советом Стокгольмского лена[53].

Напишите отзыв о статье "Вильнюс"

Примечания

  1. 1 2 [db1.stat.gov.lt/statbank/selectvarval/saveselections.asp?MainTable=M3010211&PLanguage=0&TableStyle=&Buttons=&PXSId=9116&IQY=&TC=&ST=ST&rvar0=&rvar1=&rvar2=&rvar3=&rvar4=&rvar5=&rvar6=&rvar7=&rvar8=&rvar9=&rvar10=&rvar11=&rvar12=&rvar13=&rvar14=It Сайт департамента статистики Литвы (2013)] stat.gov.lt (лит.)
  2. Вильна // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
    Вильна // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
  3. 1 2 Вильнюс // Словарь современных географических названий / Рус. геогр. о-во. Моск. центр; Под общ. ред. акад. В. М. Котлякова. Институт географии РАН. — Екатеринбург: У-Фактория, 2006.
  4. 1 2 [www.vokrugsveta.ru/encyclopedia/index.php?title=Вильно Энциклопедия «Вокруг Света»]
  5. [www.m-economy.ru/art.php?nArtId=4370 Учёт мобильности населения в решении задач формирования сервисных систем урбанизированных комплексов]. // m-economy.ru. Проверено 20 января 2014.
  6. [www.osp.stat.gov.lt/services-portlet/publication-file/9146/4_Lietuvos_apskritys_2012.pdf Уезды Литвы. Статистический справочник.] (на лит. и англ.)
  7. [www.vilnius.lt/index.php?3687887937 The City]. // vilnius.lt. Проверено 27 декабря 2013.
  8. Zinkevičius Z., Lietuvių kalbos istorija, t. 3: Senųjų raštų kalba, Vilnius, 1988, p. 108.
  9. Географические названия мира. Топонимический словарь.// Е. М. Поспелов. М., Русские словари, Астрель, АСТ. ISBN 978-5-17-054983-2, ISBN 978-5-271-20729-7, 2008
  10. Vanagas, Aleksandras. Lietuvos miestų vardai. — Vilnius: Mokslų ir enciklopedijos leidykla, 1996. — С. 287. — 322 с. — 3000 экз. — ISBN 5-420-01354-1. (лит.)
  11. [club-kaup.narod.ru/kaup_r_archussr_baltu_7.html Археология; Литовские племена]
  12. [club-kaup.narod.ru/rec/archussr_baltu/archussr_baltu_map45.jpg Карта распространения восточнолитовских курганов]
  13. [piliakalniai.lt/district2.php?rajonas_id=34 Курганы на территории Вильнюса (которые были известны на 2005 г.)]
  14. Venclova, Tomas. Wilno. Przewodnik / Tłumaczenie Beata Piasecka. — R. Paknio leidykla, 2006. — С. 13. — 216 с. — ISBN 9986-830-47-8. (польск.)
  15. Добрянский, Флавиан. [www.russianresources.lt/archive/Vilnius/Dobrianski_5.html Старая и Новая Вильна. Издание третье]. Балтийский архив. Русские творческие ресурсы Балтии (2010 (1904)). Проверено 20 октября 2010. [www.webcitation.org/616KkPz2u Архивировано из первоисточника 21 августа 2011].
  16. Venclova, Tomas. {{{заглавие}}}. — Wydanie czwarte. — Vilnius: R. Paknio leidykla, 2006. — С. 33. — 216 с. — ISBN 9986-830-47-8. (польск.)
  17. Čaplinskas, Antanas Rimvydas. {{{заглавие}}}. — Vilnius: Charibdė, 1998. — С. 14. — 304 с. — 2000 экз. — ISBN 9986-745-13-6. (польск.)
  18. Kłos, Juliusz. Wilno. Przewodnik krajoznawczy. — Wydanie trzecie poprawione po zgonie autora. — Wilno: Wydawnictwo Wileńskiego oddziału Polskiego Towarzystwa Turystyczniego-krajoznawczego, 1937. — С. 23. — 323 с. (польск.)
  19. Пахалюк К. 27-я дивизия в сражениях в Восточной Пруссии (1914—1915 гг.) // Рейтар. — 2012. — № 1 (55)
  20. Kłos, Juliusz. Kronika powstań polskich 1794—1944. — Wydanie trzecie poprawione po zgonie autora. — Warszawa: Wydawnictwo Kronika, 1994. — С. 345. — 551 с. — ISBN 83-86079-02-9. (польск.)
  21. Kłos, Juliusz. Wilno. Przewodnik krajoznawczy. — Wydanie trzecie poprawione po zgonie autora. — Wilno: Wydawnictwo Wileńskiego oddziału Polskiego Towarzystwa Turystyczniego-krajoznawczego, 1937. — С. 204. — 323 с. (польск.)
  22. Wisner, Henryk. Litwa i Litwini. Szkice z dziejów państwa i naroda. — Olsztyn: Spręcograf, 1991. — С. 120. (польск.)
  23. [www.vilnius-tourism.lt/index.php/en/34325/ The Church of St Nicholas] (лит.)
  24. [www.oldgazette.ru/lib/propagit/20/13.html Договор о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой]
  25. [www.hronos.km.ru/sobyt/1900sob/1944vilnyus.html Вильнюсская операция](недоступная ссылка — история)
  26. [www.wspolnota-polska.org.pl/index.php?id=h03071944 Armia Krajowa w walce o Wilno w lipcu 1944 roku] (польск.)
  27. [www.1944.pl/index.php?a=site_text&id=11997&se_id=12110 Akcja «Burza»] (польск.)(недоступная ссылка — история)
  28. [portalwiedzy.onet.pl/18034,,,,burza,haslo.html Akcja Burza] (польск.)
  29. Kweder, Kimberly [www.vilnius.lt/newvilniusweb/index.php/252/?env=110 The City] (англ.). Vilnius City Municipality. Vilniaus miesto savivaldybė. Проверено 31 октября 2010. [www.webcitation.org/616KkxZHr Архивировано из первоисточника 21 августа 2011].
  30. [pogoda.ru.net/climate2/26730.htm Климат Вильнюса на сайте «Погода и Климат»]
  31. Данные за 1811 и 1909 годы см. Вильнюс // Литва. Краткая энциклопедия. — Вильнюс: Главная редакция энциклопедий, 1989. — С. 178. — 672 с. — 50 000 экз.
  32. [www.stat.gov.lt/uploads/42_Lietuvos_gyventojai.pdf Жители Литвы: структура и демографическое развитие. стр. 74]
  33. [www.vilnius.lt/vmsp/ Vilniaus raidos tendencijos (Pagrindinės ūkio šakos)]
  34. [www.vilnius-tourism.lt/topic.php?tid=89&sid=&aid=506&more=y Basic Vilnius Tourism Statistics]
  35. [www.vilnius-tourism.lt/mediabank/2008 metu Vilniaus turizmo plėtros rezultatai.doc Результаты развития туризма в Вильнюсе]
  36. Литва / Составитель и редактор Бируте Синочкина. — Vilnius: Artlora, 2008. — С. 116—117. — 300 с. — ISBN 978-9955-508-25-0.
  37. Литва / Составитель и редактор Бируте Синочкина. — Vilnius: Artlora, 2008. — С. 117. — 300 с. — ISBN 978-9955-508-25-0.
  38. Вильнюс. Путеводитель. — Вильнюс: Vizualinių komunikacijų studija. — С. 9. — 100 с.
  39. [taf.by/grodno---druskininkai---vilnius Гродно — Вильнюс]
  40. [www.rw.by/passengers_services/trains/minsk_vilnus/ Минск — Вильнюс]
  41. Подробная информация о маршрутах и расписаниях на сайте [www.vilniustransport.lt/ru/ vilniustransport.lt]
  42. [www.vilniustransport.lt/lt/pages/view/?id=53 Тарифы за проезд в городском транспорте г. Вильнюс]
  43. [www.vilniusticket.lt/lt/Apie_Vilniecio_kortele/ Vilniečio kortelė] // vilniusticket.lt
  44. «В ближайшие десять лет мы уберём троллейбусы с улиц Вильнюса и заменим их трамваями и экологичными автобусами», — заявил на встрече литовской молодёжи всего мира в Пренайском районе мэр города А. Зуокас. По его словам система городского транспорта неэффективна в связи с малой плотностью населения города ("Вильнюс по площади в 4 раза больше чем Париж или Барселона").
  45. 4 маршрута, протяженность всех маршрутов «скорых автобусов» составляет 164 км, это 6,6 % протяженности всех маршрутов общ. транспорта города; пользуются «скорыми автобусами» 25 % пассажиров
  46. [www.cyclocity.lt/ «Cyclocity Vilnius»]  (лит.) (англ.)
  47. [kurort.lt/dostoprimechatelnosti-vilniusa/591-funikuler.html Фуникулёр в Вильнюсе]
  48. [www.newslitva.lt/index.php?cid=2506 Водный туризм] // newslitva.lt, сентябрь 2008
  49. [www.15min.lt/ru/article/vesti/ambitsioznyj-proekt-domov-na-reke-neris-zabrakovali-504-335056 Амбициозный проект домов на реке Нерис забраковали] // 15min.lt, май 2013
  50. вода добывается из Балтийского артезианского бассейна, общим объёмом добычи в 7 млн кубометров/сутки, на Литву приходится значительная часть этого бассейна — 3,2 млн кубометров/сутки
  51. Статья [ejwiki.org/wiki/Вильнюс_(Вильно,_Вильна)_-_еврейская_община_города «Вильнюс (Вильно, Вильна) — еврейская община города»] в [ejwiki.org/wiki/Заглавная_страница ЕЖеВИКе — Академической Вики-энциклопедии по еврейским и израильским темам]
  52. [www.vu.lt/site_files/InfS/Leidiniai/VU%20reprezentacinis.pdf Vilniaus universitetas] (лит.) (pdf). Vilniaus universitetas. Vilniaus universitetas (17 июня 2009). Проверено 18 июня 2009. [www.webcitation.org/616KlswRI Архивировано из первоисточника 21 августа 2011].
  53. [www.vilnius.lt/index.php?327939494 Cities]. // vilnius.lt. Проверено 27 декабря 2013.

Литература

Ссылки

  • [www.panoramas.lt/index.php?lg=3&page_id=197 Карта Вильнюса с панорамами]
  • [www.vilnius.lt Официальная страница города]
  • [www.turmir.by/index.php?newsid=3313 Вильнюс: полезная информация для туриста. Отели, транспорт, полезные телефоны]
  • [www.vilnius.skynet.lt/ Сайт о Вильнюсе]
  • [www.vilniustransport.lt/lt/ Расписание движения городского общественного транспорта] (лит.)
  • [www.sviesoforai.lt/ sviesoforai.lt — актуальная информация о дорожном движении в городе,]([www.sviesoforai.lt/map/cameraviewer.aspx веб-камеры]) (лит.)


Отрывок, характеризующий Вильнюс

Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Вильнюс&oldid=81627527»