Вильнюсское гетто

Вильнюсское гетто
Мемориальная доска на доме по улице Гаоно 3 в Вильнюсе отмечает место, где с 6 сентября по 29 октября 1941 года были ворота «Малого гетто», через которые, как гласит текст, на смерть было отправлено свыше 11 тысяч евреев. На плите ниже план двух вильнюсских гетто
Местонахождение	Вильнюс
Период существования	31 августа 1941 — сентябрь 1943
Число узников	40 000
Вильнюсское гетто на Викискладе

Вильнюсское гетто — одно из еврейских гетто, образованных нацистами на территории Литвы в период Второй мировой войны. За два года существования его население, составлявшее около 40 тысяч человек, было почти полностью уничтожено. Только нескольким сотням узников гетто удалось спастись, бежав в леса и присоединившись к советским партизанам или скрывшись у сочувствующих местных жителей.

История гетто

22 июня 1941 года Германия начала войну против СССР, 24 июня немецкие войска вступили в город Вильнюс. Евреям было приказано носить повязки на рукаве с жёлтой окантовкой и буквой J, запрещено ходить по центральным улицам и по тротуарам. Позднее появился запрет на проезд в общественном транспорте, посещение парков, покупок на рынках до 11 часов утра.

Уже 2 июля в город прибыла айнзатцгруппа A, которая в тесном взаимодействии с литовской полицией и местными активистами начала акции по уничтожению узников гетто. Гражданские лица за каждого пойманного мужчину-еврея получали 10 рублей. В нескольких километрах от Вильнюса в лесу около посёлка и железнодорожной станции Панеряй (Понары) проводились массовые расстрелы. До образования гетто немцы, литовская полиция и активисты из местного населения уничтожили около 30 тысяч жителей Вильнюса еврейского происхождения.

31 августа после так называемой «большой провокации», когда было объявлено, что «евреи стреляли в немецких солдат», началась организация гетто на территории одного из кварталов, в Старом городе. При этом 1—3 сентября до 10 тысяч местных жителей еврейского происхождения попали в Лукишкскую тюрьму, были вывезены в Панеряй и убиты. В сентябре около 40 тысяч евреев — жителей города были согнаны в гетто, окруженное заборами из колючей проволоки. Было создано два гетто: «большое» (улицы Руднинку, Месиню, Ашмянос, Жямайчю, Диснос, Шяулю, Лигонинес) и «малое» (улицы Гаоно-Стиклю, Антокольскё, Жиду), которые были разделены улицей Вокечю. В «большом» находилось около 30 тысяч человек, в «малом» — около 10 тысяч. В октябре 1941 года «малое» гетто было ликвидировано.

С конца 1941 по сентябрь 1943 г. в гетто находилось около 15 тысяч узников. Вильнюсское гетто было одним из немногих, где оккупанты разрешили «культурную жизнь». Работали театр, библиотека, школа.

Но при этом периодически проводились «акции» (Aktionen), в ходе которых уничтожались жители. К концу сентября 1943 года гетто было окончательно ликвидировано, узники были переведены в концлагеря (Вайвара) в Эстонии, расстреляны в Паняряй или направлены в лагеря смерти в Польше.

Сопротивление

В январе 1942 года в гетто была создана «Объединённая партизанская организация» (Fareinikte Partisaner Organizatzie), возглавлявшаяся Ицхаком Виттенбергом, Иосифом Глазманом и Аббой Ковнером. Её целями были провозглашены организация массовой самообороны гетто, саботаж, присоединение к партизанам и Красной армии. Эти цели, однако, не были достигнуты, хотя удалось организовать побеги в лес нескольким десяткам человек.

Нас не поведут, как овец, на бойню!

Еврейская молодёжь, не давай сбить себя с пути. Из 80 000 евреев Вильнюса, Литовского Иерусалима, осталось всего 20 000. На наших глазах отняли наших родителей, наших братьев и сестер.

Где сотни людей, которых забрали на работу литовские «хапуны»? Где раздетые догола женщины и дети, которых увели в страшную «ночь провокации»? Где евреи, которых увели в Судный День? Где наши братья из Второго гетто?

Все, кого увезли из гетто, никогда больше не вернутся. Все дороги Гестапо вели в Понары. А Понары — это смерть!

Сомневающиеся! Избавьтесь от иллюзий! Ваши дети, ваши мужья и жены погибли.

Понары — это не лагерь. Их всех убили там.

Гитлер намерен уничтожить всех евреев Европы. Евреям Литвы суждено стать первыми на этом пути.

Не будем же овцами, покорно идущими на убой!

Правда, что мы слабы и беззащитны, но сопротивление должно стать единственным ответом врагу!

Братья! Лучше погибнуть свободными борцами, чем выжить по милости убийц.

Сопротивляйтесь! До последнего вздоха!

— Из воззвания молодёжной подпольной организации Вильнюсского гетто от 1 января 1942 г., первого в оккупированной нацистами Европе, призывавшего евреев к сопротивлению [his.1september.ru/2002/40/5.htm]

Память

2013 год был объявлен в Литве Годом памяти Вильнюсского гетто. 70-летие со дня ликвидации гетто отмечалось 23—24 сентября 1943 года.

См. также

• Понары
• Гетто в Каунасе
• Шмид, Антон

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/10920 Вильнюс] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• [biblioteka.org.ua/book.php?id=1120010656&p=83 Показания свидетеля Абрама Суцкевера на Нюрнбергском процессе]
• Э.-В. Марганавичене. [runet.lt/history/1098-istorija-vilnjusskogo-getto.html Вильнюсское гетто] // Экспресс неделя (перепечатка на runet.lt 6 февраля 2008)
• [www.vilnaghetto.com Chronicles of the Vilna Ghetto]
• [www.holocaustcenter.org/Holocaust/resistance.shtml About the Holocaust]
• [fcit.coedu.usf.edu/holocaust/gallery/p517.htm Jewish Partisan Group Near Vilna]
• [www.juden-in-europa.de/baltikum/vilna/biographien.htm Kurzbiographien]
• [www.holocaustsurvivors.org/cgi-bin/data.show.pl?di=record&da=photos&ke=98 Partisan Rachel Rudnitzky After Liberation]
• [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/Holocaust/Vilna3.html Partisans in Vilna]
• [www.paperclipdesign.com/docs/cd/cd_parts.htm Partisans of Vilna]
• [motlc.learningcenter.wiesenthal.org/gallery/pg19/pg7/pg19787.html Rozka Korczak & Abba Kovner with members of the United Partisan Organization (FPO)]
• [www.eilatgordinlevitan.com/vilna/vilna_pages/vilna_partisans.html Vilna Partisans]
• [www.vilnaghetto.com/gallery/albums.php Архив фотографий вильнюсского гетто]
• Гирш Глик : [www.berkovich-zametki.com/Nomer27/Glik1.htm Гимн еврейских партизан], «Заметки по еврейской истории» № 27 21 апреля 2003 года

Литература

• Вильнюс // Холокост на территории СССР: Энциклопедия / Гл. ред. И. А. Альтман. — М.: РОССПЭН, 2009. — С. 157-158. — 1143 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-8243-1296-6.
• Альтман И. А. [jhist.org/shoa/hfond_135.htm Холокост и еврейское сопротивление на оккупированной территории СССР] / Под ред. проф. А. Г. Асмолова. — М.: Фонд «Холокост», 2002. — 320 с. — ISBN 5-83636-007-7.

Отрывок, характеризующий Вильнюсское гетто

Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.