Вильфорт, Ким

Ким Вильфорт
Общая информация
Родился	15 ноября 1962(1962-11-15) (61 год) Вальбю, Копенгаген, Дания
Гражданство	Дания
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
	Сковлунде
Клубная карьера*
1979—1981	Сковлунде	? (?)
1981—1985	Фрем	151 (92)
1985—1986	Лилль	24 (1)
1986—1998	Брондбю	470 (78)
Национальная сборная**
1982—1983	Дания (до 21)	6 (2)
1983—1996	Дания	77 (14)
Международные медали
Чемпионаты Европы
Золото	Швеция 1992
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ким Вильфорт (дат. Kim Vilfort; 15 ноября 1962, Вальбю, Копенгаген) — датский футболист, полузащитник известный по выступлениям за «Брондбю», «Лилль» и сборную Дании. Чемпион Европы 1992 года в составе национальной команды. Автор второго гола в финальном поединке против сборной Германии.

Чемпион Европы 1992 года. На финальный матч турнира выходил в тяжелом психологическом состоянии из-за смертельной болезни дочери. Тем не менее, стал одним из героев матча, забив второй мяч в ворота сборной Германии. Спустя месяц дочь Вильфорта умерла от лейкемии.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В честь Вильфорта назван (неофициально) стадион родного клуба игрока.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Биография

Ким Вильфорт родился в городе Вальбю, где и начал играть в футбол в клубе «Сковлунде», как правило, в качестве нападающего. Он перешел в клубе «Фрем» в 1981 году, выступая в нем в высшем дивизионе на протяжении четырех сезонов.

По прошествии сезона 1985/86, играя во Франции, в клубе «Лилль», сезон был неудачным — только один гол в лиге, клуб занял десятое место — Вилфорт вернулся на родину и подписал контракт с действующими чемпионами — «Брондбю», где он будет играть остальную часть своей карьеры в качестве атакующего полузащитника; в сезоне 1986/87 с клубом участвует в Кубке Европейских Чемпионов, первом в истории клуба участии в финальной стадии европейского турнира. Он забил два гола, и помог им достичь третьего раунда соревнования.

1991 был выдающимся годом для Вилфорта: он помог достичь полуфинала в Кубке УЕФА, появляется в 55 играх лиги в 1991 году датской „Суперлиге“, которая была недавно создана, и в сезоне 1991/92 соответственно — и забил девять раз, а позже был дважды назван игроком года клуба «Брондбю», он также получил приз — „Футболист года в Дании“.

С 1996 по 1998 год, ветеран Вилфорт выиграл еще два датских чемпионата с Брондбю. Его контракт истек 1 июня 1998 года после того, как в последней игре сезона 1997/98, где он забил победный гол (1-0 над «Оденсе»); в то время, только Бьярне Йенсен сыграл больше игр, чем он (556), его рекорд был побит Пером Нильсенем более чем десятилетие спустя. Его 78 голов — второй результат после Бента Кристенсена, но Ким занимает первое место в общем рейтинге забитых мячей для организации, их 110.

После его выхода на пенсию, почти в 36 лет, Вилфорт стал руководителем молодежной системы «Брондбю», где его сын Миккель также будет играть. Домашний стадион клуба, стадион «Брондбю», был прозван своими поклонниками „Вилфорт Парк“.

Достижения

Командные

«Брондбю»

Чемпионат Дании по футболу (7): 1987, 1988, 1990, 1991, 1995/96, 1996/97, 1997/98

Обладатель Кубка Дании (3): 1989, 1994, 1998

Международные

Дания

• 1 Чемпионат Европы по футболу — 1992

Индивидуальные

• Лучший футболист Дании — 1991

Ссылки

• [www.brondby.com/player.asp?sid=60&id=33 Brøndby statistics]  (датск.)
• [www.bkfrem.dk/default.asp?id=19&spillerid=313&todo=arkiv Frem official profile]  (датск.)
• [www.dbu.dk/landshold/landsholdsdatabasen/LBasePlayerInfo.aspx?playerid=2337 National team data]  (датск.)
• [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=59619 Статистика на сайте FIFA] (англ.)

Отрывок, характеризующий Вильфорт, Ким

Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.