Вильям Йоркский

Вильям Йоркский (или Вильям Фиц-Герберт; англ. William of York; ум. 1154) — английский священнослужитель, архиепископ Йоркский (1141—1147, 1153—1154), святой Римско-католической церкви. Избрание Вильяма архиепископом вызвало затяжной конфликт между английским королём Стефаном Блуаским и папой римским.

Биография

Вильям был уроженцем Йорка и сыном Герберта Винчестерского, канцлера и казначея английского короля Генриха I Боклерка. По некоторым сведениям, матерью Вильяма была Эмма, незаконнорожденная дочь Этьена II де Блуа. Таким образом, Вильям возможно приходился единокровным племянником королю Стефану и епископу Винчестерскому Генриху Блуаскому. Согласно новейшим исследованиям, однако, матерью Вильяма вероятно была дочь Унгера Фиц-Одина, землевладельца из Дорсета, упомянутого в «Книге страшного суда».

Известно, что с 1109 по 1114 г. Вильям Фиц-Герберт служил пребендарием Вейгтона в Йоркшире. Он также являлся архидьяконом Ист-Ридинга, а позднее был назначен казначеем архиепископа Йоркского. В январе 1141 г. Вильям был избран архиепископом Йорка. Он имел поддержку большей части Йоркского капитула и многих римских кардиналов, однако против Вильяма выступил архиепископ Кентерберийский Теобальд, который обвинил его в симонии, нецеломудрии и вмешательстве светской власти в процесс выборов. Эти прегрешения не были чем-то необычным для английской церкви XII века, а участие короля в процессе избрания епископов стало практически нормой. Вероятно, недовольство Теобальда не имело бы решающего значения, если бы против Вильяма резко не выступил цистерцианский орден во главе с Бернаром Клервоским, пользующимся огромным авторитетом в римско-католической церкви. В 1143 г. папа римский провозгласил, что Вильям сможет занять пост архиепископа, если его невиновность будет подтверждена собственной клятвой и клятвой дьякона Йоркской епархии. Генрих Блуаский, который в то время являлся папским легатом в Англии, принял эти клятвы, провозгласил Вильяма невиновным и 26 сентября 1143 г. рукоположил его в архиепископы. День памяти Вильяма Йоркского отмечается 8 июня, однако имеет лишь местное значение. . Тем не менее, цистерцианцы продолжали активно бороться против Вильяма. Им удалось отсрочить вручение архиепископу паллия. В 1145 г. папой римским был избран цистерцианец Евгений III, который приостановил архиепископские полномочия Вильяма. Последний, который в это время предпринял поездку в Рим для получения паллия, был вынужден искать убежище при дворе Рожера II, короля Сицилии. В начале 1147 г. папа отрешил Вильяма от поста архиепископа Йоркского, что было подтверждено решением Реймсского собора 1148 г. Новым архиепископом был избран Генрих Мердак, цистерцианец и аббат монастыря Фаунтинс в Йоркшире. Однако нового архиепископа отказался признать король Стефан Блуаский. По некоторым сведениям, Стефан рассчитывал в обмен за согласие на кандидатуру Генриха Мердака заставить Теобальда Кентерберийского короновать своего сына Евстахия Булонского королём Англии. Однако этого добиться не удалось. Противостояние Стефана Блуаского и папской курии продолжалось несколько лет, пока в 1153 г. одним за другим не скончались папа Евгений III, Бернар Клервоский и Генрих Мердак. Вильям вновь отправился в Рим и получил от нового папы Анастасия IV подтверждение своего назначения архиепископом. По легенде, во время триумфального прибытия Вильяма в Йорк, под ним обрушился мост через Узу, при этом никто, однако, не пострадал.

Спустя месяц после своего возвращения в Йорк 8 июня 1154 г. архиепископ Вильям скончался. Ходили слухи, что он был отравлен, причём яд был помещён в потир, из которого архиепископ причащался во время мессы. Вильям был похоронен в кафедральном соборе Йорка. Вскоре после его смерти стали распространяться сведения о приписываемых ему чудесах. В 1223 г. гробница Вильяма начала источать миро. После исследования сообщений о чудесах, 8 июня 1227 г. папа Гонорий III канонизировал Вильяма Йоркского.

Ссылки

• [www.vostlit.info/Texts/rus12/William_Newburgh/text2.phtml?id=270 Вильям Ньюбургский о Вильяме, архиепископе Йоркском]  (рус.)
• [www.saintpatrickdc.org/ss/0608.htm Святой Вильям Йоркский]  (англ.)

Литература

• Burton, J. William of York (d. 1154) //Oxford Dictionary of National Biography. — Oxford University Press, 2004 [www.oxforddnb.com/view/article/9606]
• Davis, R. H. C. King Stephen 1135-1154. — London:Longman, 1990 ISBN 0-582-04000-0
• Knowles. The Case of Saint William of York. // The Cambridge Historical Journal, — V, 1936
• [www.catholic-forum.com/saints/saintw28.htm Святые римско-католической церкви]  (англ.)
• Poole, A. L. Domesday Book to Magna Carta 1087-1216. — Oxford, 1986 ISBN 0-19-821707-2
• Walsh, M. A New Dictionary of Saints: East and West. — London: Burns & Oats, 2007 ISBN 0-8601-2438-X

Отрывок, характеризующий Вильям Йоркский

Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.