Одом, Уильям
| Уильям Элдридж Одом William Eldridge Odom 
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| апрель 1985 — август 1988 | |||
| Предшественник: | Фаурер, Линкольн | ||
| Преемник: | Студеман, Уильям | ||
| Рождение: | 23 июня 1932 Куквилл, Теннесси | ||
| Смерть: | 30 мая 2008 (75 лет) Линкольн, Вермонт, США | ||
| Военная служба | |||
| Звание: | 
| ||
Уильям Элдридж Одом (англ. William Eldridge Odom, 23 июня 1932 — 30 мая 2008) — американский военный деятель, генерал-лейтенант, директор Агентства национальной безопасности США (1985—1988).
Содержание
Биография
В 1954 году окончил Военную академию США в звании второго лейтенанта. В 1954—1960 годах служил в США и Германии, в 1960 году окончил военный институт переводчиков в Монтерее (Калифорния). В 1962 году получил степень магистра в Колумбийском университете.
С 1964 по 1966 год служил в составе военной миссии связи с Советским Союзом в Потсдаме, в 1966—1969 годах преподавал в Вест-Пойнте. Участник войны во Вьетнаме.
С 1972 по 1974 год — помощник военного атташе при посольстве США в Москве. Помог тайно вывезти за рубеж архив и награды Александра Солженицына после его изгнания из СССР. В 1970-х — середине 1980-х годов преподавал в ряде университетов США, был советником З. Бжезинского по военным вопросам. В 1981—1985 годах помощник начальника штаба армии Соединённых Штатов по разведке. С 1985 по 1988 год — директор Агентства национальной безопасности.
После ухода в отставку занимался научной деятельностью, был одним из ведущих аналитиков в сфере международной политики, региональных мировых проблем и советологии. Работал в ряде «мозговых центров»: был директором исследований проблем безопасности Института Хадсона, адъюнкт-профессором политологии в Йельском и Джорджтаунском университетах, где вёл семинары по политике национальной безопасности США и советологии.
Его имя увековечено в Зале славы военной разведки США.
Автор многих книг и статей, в том числе работы «Крушение советской военной мощи» (англ. The Collapse of the Soviet Military[1]), соавтор (совместно с Р. Дуджарричем) книги «Нечаянная империя Америки».
Напишите отзыв о статье "Одом, Уильям"
Примечания
- ↑ [books.google.com/books?id=Wojkd3uzVPgC&lpg=PP1&dq=pdf%20Odom%20The%20Collapse%20of%20the%20Soviet%20Military%20Yale%20University%20Press&pg=PP1#v=onepage&q=&f=false The Collapse of the Soviet Military], (Yale University Press, 1998). Won the Marshall Shulman Prize. (англ.)
Ссылки
- [www.svoboda.org/programs/SP/1999/SP-80.asp Американские эксперты о терактах в России]
Библиография
- The Soviet Volunteers: Modernization and Bureaucracy in a Public Mass Organization, (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 360 pp., 1974)
- On Internal War: American and Soviet Approaches to Third World Clients and Insurgents, (Duke University Press, 1992)
- Trial After Triumph: East Asia After the Cold War, (Hudson Institute, 1992)
- America’s Military Revolution: Strategy and Structure After the Cold War, (American University Press, 1993)
- Commonwealth or Empire? Russia, Central Asia, and the Transcaucasus, with Robert Dujarric, (Hudson Institute, 1995).
- [books.google.com/books?id=Wojkd3uzVPgC&lpg=PP1&dq=pdf%20Odom%20The%20Collapse%20of%20the%20Soviet%20Military%20Yale%20University%20Press&pg=PP1#v=onepage&q=&f=false The Collapse of the Soviet Military], (Yale University Press, 1998, ISBN 0-300-08271-1). Won the Marshall Shulman Prize.
- Fixing Intelligence For a More Secure America(Yale University Press, 2003)
- America’s Inadvertent Empire, co-authored with Robert Dujarric, (Yale University Press, 2004) ISBN 0300100698
| |||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Одом, Уильям
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
