Вилья мисериа

Ви́лья мисериа (исп. Villa miseria, букв. «город нищеты»; мн. ч. вильяс мисериа), вилья мисерия или просто вилья (villa) — общее название неформальных поселений и трущоб в Аргентине, характеризуемых высокой плотностью заселения и временностью жилищ. Название пришло из романа Бернардо Вербитски «Вилья Мисерия — тоже Америка», (исп. Villa Miseria también es América, 1957), в котором он описывает тяжёлые условия переселенцев во времена «Бесславной декады». Жителей этих поселений называют «вилье́ро» (исп. villero). При разных правительствах, как гражданских так и военных, власти пытались радикально решить проблему, с определённым успехом снося вильи и заменяя их на жильё иного типа.

Эти поселения представляют собой сараи и хижины, сделанные из жести, дерева и других подручных материалов. Улицы в них узкие, немощёные. Санитарные условия отсутствуют, хотя водопровод бывает, хотя бы отчасти. Электроэнергия отбирается нелегально, но энергокомпании зачастую не обращают внимания. Вильи иногда состоят из небольших групп домов внутри большого города, но также бывают большие сообщества до тысячи жителей. В сельскохозяйственных районах villa miseria строятся из глины и дерева. Вильи можно встретить на окраинах Буэнос-Айреса, в Росарио, Кордове, Мендосе и др.

Вильи состоят из местного населения, неспособного свести концы с концами, но в большинстве здесь живут внуки и правнуки первопоселенцев. Считается, что вилья населена мелкими преступниками, ворами, наркоторговцами.

В 1966 году было проведено выборочное обследование, согласно данным которого, у жителей вильи Лас-Антенас — выходцев из провинции Ла-Риоха, уровень жизни был выше, чем на прежнем месте. Прежде всего, это касалось качества питания, регулярности денежных доходов, одежды. Хуже были жилищные условия — теснота, отсутствие удобств и ненадёжность жилых конструкций.

Художник Антонио Берни, проживший в таких трущобах, изобразил их в своих сериях: «Хуанито Лагуна» (исп. Juanito Laguna) и «Рамона Монтьель» (исп. Ramona Montiel).

См. также

• Фавела
• Геджеконду
• Трущобы

Отрывок, характеризующий Вилья мисериа

– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.