Виманмек
| Достопримечательность | |
| |
| Страна | Таиланд |
| Город | Бангкок |
| Архитектурный стиль | Викторианский стиль |
| Строитель | Нариссаран Увативонг |
| Основатель | Рама V |
| Строительство | 1900—1901 годы |
| Известные насельники | Рама V, Индрасакдисачи |
| Сайт | [www.palaces.thai.net/index_vm.htm Официальный сайт] |
Дворец Виманмек (тайск. วิมานเมฆ) — бывший королевский дворец в Бангкоке, Таиланд. Самое большое в мире здание из тикового дерева. Название Виманмек на тайском языке означает «Дом Небожителей»[1] или «Замок в Облаках»[2]. Расположен на территории дворца Дусит, неподалеку от Зоопарка Дусит в районе Дусит.
Содержание
Строительство
В 1887 году король Таиланда Рама V нанес визит в Европу и посетил там множество различных королевских дворцов. По возвращению в Таиланд на свои личные деньги король приобрел ряд садов и рисовых полей между каналами Падунг Крунгкасем и Самсен для строительства королевского сада и назвал его Сад Дусит[3].
Первой постоянной резиденцией в саду Дусит был Дворец Виманмек построенный в 1900 году по указу короля Рамы V. До этого особняк был Летним Дворцом Munthaturattanaroj на острове Сичанг в провинции Чонбури, который был разобран, перевезен в Бангкок и заново собран в саду Дусит, под наблюдением и руководством Его Королевского Высочества принца Нариссаран Увативонг (Narissaranuwaddhiwongse)[3]. При строительстве не было использовано ни единого гвоздя и элементы конструкции скреплялись между собой деревянными шпонками.
История
Празднование по завершению строительства и открытию 72 комнат состоялось 27 марта 1901 года. После король Рама V перенес сюда свою резиденцию и проживал во дворце на протяжении 5 лет, пока не закончилось строительство новой резиденции Ампон Сатан в 1906 году[4]. В 1925 году, король Рама VI ближе к концу своего правления дал разрешение на проживание во Дворце Виманмек Её Высочеству королеве Индрасакдисачи. После смерти короля она переехала в другую резиденцию Суанхонг, которая находится немного севернее Дворца Виманмек. С тех пор Дворец Виманмек больше не использовался в качестве королевской резиденции и начиная с 1932 года на протяжении 50 лет, использовался как хранилище королевского имущества[3].
В 1982 году по случаю празднования двухсотлетия столицы Бангкока, Её Величество королева Сирикит попросила разрешение у Его Величества короля Рамы IX на ремонт дворца и сделать из него музей в честь короля Рамы V[4]. В настоящее время Дворец Виманмек является музеем и открыт для посещения.
Описание
Дворец Виманмек является самым большим в мире зданием построенным из тикового дерева. В его архитектурном стиле отраженно западное влияние. Он построен в неоклассическом европейском стиле викторианской эпохи с тайскими мотивами. На крыше здания находятся остроконечные шпили. Здание состоит из двух прямоугольных крыльев. Каждое крыло имеет длину 60 метров и высоту 20 метров. Дворец имеет 3 этажа, за исключением той части, где проживал король, которая является 4-этажной и имеет восьмиугольную форму. Первый этаж построен с применением кирпича и цемента, а верхние этажи из тикового дерева[3]. Во дворце находится 81 комната, а также открытые террасы и веранды. Вокруг дворца находится сад с небольшими каналами, мостиками, беседками и другими резиденциями построенных для своих жен и принцесс.
Музей
В настоящее время Дворец Виманмек функционирует как музей. Музей состоит из 31[3] (30[1]) выставочного зала из 81.
Из экспонатов эпохи Раттанакосин здесь находятся изделия из фарфора, мебель, бетелевые наборы, первая печатная машинка с тайским алфавитом, охотничьи трофеи, различные картины и королевские фотографии. Также имеется комната с первым душем и первой электрической лампочкой в Таиланде.
В музее также вывешены оригинальные фотографии короля Таиланда Рамы V и российского императора Николая II из Царского Села и имеется комната, где вывешены фотографии и картины других российских персоналий, с кем имели отношения члены королевской семьи во времена правления короля Рамы V.
На третьем этаже собраны различные вещи, принадлежавшие королю и его семье. Ювелирные изделия, книги, столовые приборы, оружие, телескопы и другие предметы, дающие представления о монаршей особе.
Также в музее собраны различные подарки от монархов и различных послов со всего мира королю Раме V.
Посещение
Музей работает с 09:30 до 16:00 ежедневно, включая выходные и праздничные дни. Входной билет стоит 100 батов. Также можно пройти по билетам из Королевского Дворца. Для посещения требуется соответствующая одежда. Штаны или длинная юбка и футболка с длинными рукавами. На входе продаются специальные саронги для посещений. Все сумки, телефоны и фотоаппараты сдаются в специальные хранилища. Внутри музея фотографировать запрещено.
Интересные Факты
- Дворец Виманмек является самым большим в мире зданием из тикового дерева.
- Раньше дворец находился на острове Сичанг. Для того, чтобы его перевезти в Бангкок, его полностью разобрали и потом собрали по частям вновь.
- Дворец построен без единого гвоздя.
- Дворец Виманмек был первым зданием в Таиланде, где провели электричество и был автономный генератор
- Во дворце был установлен первый в Таиланде душ с водонагревом. Правда водой он заполнялся вручную, ведрами.
- Во дворце был построен первый лифт, правда, управлялся он на ручной тяге[2].
Галерея
- Vimanmek Palace stage.jpg
- Vimanmek Masion Bangkok.JPG
- Vimanmek Palace Bangkok.JPG
Напишите отзыв о статье "Виманмек"
Примечания
- ↑ 1 2 Таиланд — Дорлинг Киндерсли, 2004 г., стр. 101 ISBN 5-17-024192-5
- ↑ 1 2 [www.planet-earth.ru/%D0%B4%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%B5%D1%86-%D0%B2%D0%B8%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%BC%D0%B5%D0%BA-%D0%B1%D0%B0%D0%BD%D0%B3%D0%BA%D0%BE%D0%BA/ Путеводитель по планете Земля] — Дворец Виманмек, Бангкок. Таиланд
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.palaces.thai.net/index_vm.htm Palace Web Site] — 20 Майя 2012. Перевод статьи [thaigid.com/провинции-тайланда/бангкок-bangkok/дворец-виманмек-vimanmek/ ThaiGid — Дворец Виманмек (Vimanmek)]
- ↑ 1 2 Путеводитель по Саду Дусит (брошюра)
Ссылки
- [www.vimanmek.com Dusit Palace] (недоступная ссылка — история)
- [www.palaces.thai.net/index_vm.htm Vimanmek Palace]
Отрывок, характеризующий Виманмек
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
