Виндаус, Адольф Отто Рейнгольд

Адольф Отто Рейнгольд Виндаус
нем. Adolf Otto Reinhold Windaus
Научная сфера:	Органическая химия, Биохимия
Место работы:	Фрайбургский университет, Инсбрукский университет имени Леопольда и Франца, Гёттингенский университет
Альма-матер:	Берлинский университет имени Гумбольдта, Фрайбургский университет
Известные ученики:	Адольф Бутенандт
Награды и премии:	Нобелевская премия по химии (1928)

Адо́льф О́тто Рейнгольд Виндаус (нем. Adolf Otto Reinhold Windaus) (25 декабря 1876, Берлин, — 9 июня 1959, Гёттинген) — немецкий биохимик и химик-органик. Лауреат Нобелевской премии по химии 1928 года.

Биография

Изучал медицину и химию в университетах Берлина и Фрайбурга. Работал в университетах:

• 1901—1913 Фрайбургский университет,
• 1913—1915 Инсбрукский университет имени Леопольда и Франца, профессор,
• 1915—1944 Гёттингенский университет, профессор и директор.

Основные работы

С 1901 года Виндаус занимался исследованием стеринов. Открыл их строение и образование витамина D из эргостерина под действием ультрафиолетового облучения. Виндаус получил путём синтеза гистамин, обнаружил в составе витамина B1 серу, изучал противорахитические средства, а также химическое строение колхицина, сердечных гликозидов, имидазола и других природных биологически активных веществ.

Награды

• Нобелевская премия по химии (1928) за изучение свойств и строения витамина D.

Сочинения

• Abbau- und Aufbauversuche im Gebiete der Sterine, в кн.: Handbuch der biologischen Arbeitsmethoden, Abt. 1, Tl. 6, B. — W., 1925.

Источники

• Виндаус Адольф — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Виндаус, Адольф Отто Рейнгольд

Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.