Виндишгрецы

Виндишгрец (нем. Windisch-Grätz) — старинное немецкое название города Словень-Градец в нынешней Словении и владетельных графов, которые правили им в Средние века. C XVII века основной резиденцией этого семейства служил дворцовый комплекс в Тахове.

Изначально Виндишгрецы принадлежали к нетитулованному штирийскому дворянству. Первым баронский титул получил Зигфрид (?—1541). В 1551 году баронами были пожалованы оба его сына (Якоб II и Себастьян) и оба сына его троюродного брата (Эразм II и Панкрац; графы с 1557 года) — все взрослые Виндишгрецы мужского пола, от которых пошли четыре линии рода. Самая младшая из них (потомство графа Панкраца) закончилась на его сыновьях и внучках, 2-я вымерла в конце XVII — начале XVIII века. Потомки барона Якоба II в 1682 году стали графами, но в 1828 году и эта линия прервалась.

Таким образом, все ныне живущие Виндишгрецы происходят от графа Эразма II (ок. 1519 — 1573/1575). Его правнук граф Карл Готлиб (1630—95) сумел повысить престиж рода, дослужившись при Леопольде I до вице-канцлера. В дальнейшем их значение в придворной жизни продолжало возрастать и достигло пика в лице праправнука Карла Готлиба — фельдмаршала Альфреда (цу) Виндишгреца (1787—1862), который руководил подавлением антигабсбургских восстаний 1848—1849 годов. Накануне роспуска Священной Римской империи он был пожалован княжеским титулом и через несколько месяцев медиатизован. Предание приписывает ему кичливое высказывание: «Род людской начинается только с баронов!»

Его внук Альфред III (1851—1927) председательствовал в австрийской Палате господ Рейхсрата. В настоящее время эту линию рода возглавляет бездетный князь Антон (род. 1942), его старший брат Альфред (род. 1939) отказался от своих прав в 1966 году.

Младший брат фельдмаршала — граф Верианд фон Виндишгрец (1790—1867) — получил титул князя цу Виндишгрец в 1822 году. Его внучка принцесса Мария (1856—1929) была замужем за герцогом Мекленбург-Шверинским, а внук — принц Отто (1873—1952) — взял в жёны эрцгерцогиню Елизавету Марию, единственную дочь кронпринца Рудольфа. Из их четверых детей младшая, Стефания цу Виндишгрец, скончалась в 2005 году в возрасте 96 лет. Её кузина, Ирма Виндишгрец (1913—84), была короткое время обручена с режиссёром Лукино Висконти, но замуж вышла за князя Франца фон Вайкерсхайма (1904—1983; из морганатической линии дома Гогенлоэ).

Ссылки

• [genealogy.euweb.cz/windisch/windisch4.html Генеалогическая роспись княжеского рода Виндишгрец]

Отрывок, характеризующий Виндишгрецы

Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.