Виндтхорст, Людвиг

Людвиг Иоганн Фердинанд Густав Виндтхорст (англ. Ludwig Johann Ferdinand Gustav Windthorst; 17 января 1812, поместье Кальденхоф под Оснабрюком — 14 марта 1891, Берлин) — немецкий политик, католик центристского толка второй половины XIX века.

Виндтхорст был единственным сыном в католической семье, проживавшей в протестантском Ганновере. Обучался, как единственный мальчик, в женской школе и был постоянным предметом насмешек и обид из-за своего малого роста (во взрослые годы — 150 см максимум). Обучение в гимназии, которую он окончил одним из первых, сделало его чрезвычайно усердным и трудолюбивым с чрезмерно острой реакцией на действительные и мнимые обиды. После обучения в университетах Ганновера и Гёттингена он показал себя талантливым и либеральным юристом.

Дважды (1851—1853) и (1862—1865) занимал пост министра юстиции королевства Ганновер. Затем был депутатом от избирательного округа «Меппен-Линген-Бентхайм» в Северо-Германском, а затем (с1871 г.) и Германском рейхстаге.

В роли вождя политизированного католицизма — партии Центра — Виндтхорст был одним из самых сильных оппонентов Бисмарку в проводимой им борьбе за политическую унификацию государства — культуркампфе. При этом он оставался мишенью насмешек и героем статей в сатирических изданиях. В 1890 году он принял участие в создании «Народного союза за католическую Германию».

Литература

• Das Emsland. Edition Temmen.2008. ISBN 978-3-86108-473-0

Отрывок, характеризующий Виндтхорст, Людвиг

Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.