Виноградовское движение

Виногра́довское движе́ние — стахановское движение многостаночниц в текстильной промышленности. Названо по имени Евдокии и Марии Виноградовых, ткачих фабрики им. Ногина (г. Вичуга Ивановской обл.), которые в 1935 году установили сначала всесоюзный, а затем мировой рекорд производительности труда.

История

Движение многостаночниц в текстильной промышленности возникло значительно раньше рекорда шахтера Стаханова (31 августа 1935 г.). На сверхтиповое уплотнение в 40 станков ткачихи стали переходить ещё в 1934 году (Ефросинья Илларионова на опытной фабрике им. Октябрьской Революции в подмосковном Балятино). В феврале 1935 г. на фабрике им. Ногина в Вичуге Анастасия Болдырева и Любовь Большакова перешли на обслуживание 52 станков.

В мае 1935 г. ткачихами Е. Виноградовой и В. Сандаловой был установлен всесоюзный рекорд — они стали обслуживать 70 станков. С августа рекордное «гнездо» в паре с Евдокией Виноградовой стала обслуживать Мария Виноградова.

После опубликования в печати в сентябре 1935 года сообщений о рекордах Стаханова, ткачих Виноградовых и других «советских богатырей», движение многостаночниц стало приобретать лавинообразных характер. На сверхтиповое уплотнение стали переходить не только на новых ткацких станках-автоматах, но и на старых ткацких станках системы «платт», и на прядильных машинах. Непосредственно у ткачих Виноградовых появились грозные конкурентки с комбината «Большевик» соседнего города Родники (Тася Одинцова и Ирина Лапшина). Сами Виноградовы в октябре 1935 года перешли на обслуживание 100 станков, затем 144, а в ноябре, после знаменитого всесоюзного совещания стахановцев, на 216 станков. С подробным описанием соперничества вичужан и родниковцев осенью 1935 г. можно ознакомиться в статье о Дусе Виноградовой.

В 1938 году ткачихи Виноградовы освоили участок в 284 станка.

Суть метода

Разумеется, ткачихам-рекордсменкам предоставлялся лучший обслуживающий персонал (поммастера, отрывщицы, заряжальщицы и заправщики основ) и станки поддерживались в хорошем рабочем состоянии, но иногда были и случаи вредительства, саботажа, а то и открытого сопротивления.

Чтобы создать и эффективно обслуживать рекордное «гнездо» станков, требовались особые условия на предприятии (необходимые площади, современное оборудование, своевременный ремонт и необходимое количество запчастей, качественное сырьё) и серьёзные усилия и поддержка на руководящем и инженерно-техническом уровне предприятия. Виноградовское движение позволяло предприятиям не только пользоваться плодами славы ткачих-героинь, но и стимулировало их к решению массы технических (в частности, снижению обрывности нитей), технологических и организационных задач. Частно "виноградовский метод" заключался просто в создании элементарных, нормальных условий для качественной и производительной работы (когда станки вовремя и быстро ремонтируются, изобретения внедряются, сырьё поступает качественное, бригада высококвалифицированная и сплоченная, руководство компетентное и заинтересованное).

Значение

Экономически виноградовское движение было выгодно предприятию (если это не явная показуха и штурмовщина). Мобилизация инженерно-технической мысли, техническое просвещение рабочих, здоровый моральный климат в бригадах создавали условия для массового перехода на "уплотнённый" труд. Это повышало производительность труда и фактически приводило к сокращению рабочей силы. Чтобы бороться с "безработицей", которую вызывало виноградовское движение, на фабриках начали вводить третью (ночную) смену. В результате, на той же фабрике им. Ногина с тем же оборудованием и числом рабочих количество выпускаемой ткани увеличилось в 1,5 раза.

Ещё более выгодно виноградовское движение было для самих рабочих и работниц - "уплотнённый" труд заметно повышал их зарплаты. У ткачих-рекордсменок зарплаты доходили до 1200 р. в месяц. Желающих работать по "виноградовскому методу" было хоть отбавляй, но на некоторых фабриках был настоящий саботаж инициатив со стороны руководства, которое не хотело создавать условия для более производительной работы.

Библиография

• [vichuga-hronograph.narod.ru/Vinogradova/Vinogradova-1936.htm Хлопчатобумажный комбинат им. В. П. Ногина. Овеянные славой Виноградовы и другие, М., 1936]
• [www.liveinternet.ru/users/1259518/post46683502/ Софронов Н. "Дуся Виноградова", М., 1936]
• [www.liveinternet.ru/users/1259518/post47996126 "Miss USSR" (The Story of Dusya Vinogradova), G. Friedrich, M. 1936]
• [vichuga-hronograph.narod.ru/Vinogradova/Pages_ch12.htm Эренбург И., "Письмо Дусе Виноградовой"]. Газета "Известия" за 21 ноября 1935 г.
• [vichuga-hronograph.narod.ru/Leshukov/Leshukov.htm Лешуков Т. Н. "Виноградовскими маршрутами", Ярославль, 1985]
• Виноградова М. И. Наш метод работы, Иваново, 1935.
• Первое всесоюзное совещание рабочих и работниц-стахановцев, 14—17 ноября 1935 г. Стенографический отчёт, М., 1935. С речами Дуси, Маруси Виноградовых и Таси Одинцовой можно ознакомиться [www.liveinternet.ru/users/1259518/post46686977 здесь].
• «Подвиг Виноградовых», стр. 42-57 (в книге: Горбунов С. В., Любичев Ю. С., «Вичуга: историко-краеведческий очерк», Ярославль, 1986).

Отрывок, характеризующий Виноградовское движение

Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.