Виноградов, Василий Александрович

Василий Александрович Виноградов
Дата рождения	28 января (10 февраля) 1905(1905-02-10)
Место рождения	с. Озерки, Липовская волость, Пугачёвский уезд, Самарская губерния, Российская империя
Дата смерти	2 февраля 1962(1962-02-02) (56 лет)
Место смерти	Рига, Латвийская ССР, СССР
Принадлежность	РСФСР РСФСР, СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1920 — 1958
Звание
Командовал	10-я воздушная армия, 1-й смешанный авиационный корпус, 9-я воздушная армия
Сражения/войны	Гражданская война в России Великая Отечественная война Советско-японская война
Награды и премии

Василий Александрович Виноградов (10 февраля 1905 года — 2 февраля 1962 года) — советский военачальник, генерал-лейтенант авиации (1953). Брат дипломата С. А. Виноградова.

Биография

Родился Василий Александрович Виноградов в 1905 году в с. Озерки Самарской губернии, в детстве жил в с. Проскурлей, в 1914 году окончил сельскую школу, в 1917 году — 4 класса духовного училища.

Гражданская война

В апреле 1920 года в Хвалынске был призван в РККА, в том же году окончил 2-е советские пулеметные курсы комсостава (Вольск), участвовал в Гражданской войне. С февраля по июль 1921 года участвовал в подавлении Западно-Сибирское восстание, с июня по август 1922 года сражался с бандами А. В. Сапожкова в районе Уральска, командовал взводом, затем был помощником командира роты.

Между войнами

В 1923 году окончил повторные курсы комсостава (Самара), в 1924 году — Военно-теоретическую школу командиров Воздушного флота (Егорьевск), в 1925—1926 годах служил мотористом в Военно-теоретической школе (Ленинград), в 1927 году окончил Военно-техническую школу ВВС, в 1928 году — 2-ю Борисоглебскую военную школу лётчиков, был оставлен в ней лётчиком-инструктором. С 1930 года — командир авиационного отряда 6-й военной школы пилотов (Серпухов), с 1933 года — командир 18-й армейской разведывательной эскадрильи (Московский военный округ), затем командир 7-й легкобомбардировочной эскадрильи (Забайкальский военный округ). В 1935 году окончил Липецкую высшую лётно-тактическую школу ВВС. В 1938 году назначен командиром авиационного полка, затем авиационной бригады в Курске. С августа 1940 года — командир 31-й смешанной авиационной дивизии, с 10 января 1941 года — командир 33-й дальнебомбардировочной авиационной дивизии (Дальний Восток).

Великая Отечественная война

В начале Великой Отечественной войны на той же должности, с 9 октября 1941 года — вр. и. д. командующего ВВС 25-й армии, с марта 1942 года — командующий ВВС 1-й Краснознаменной армии, с 27 июля 1942 года по 16 сентября 1944 года — командир 10-й воздушной армии (создана в августе 1942 года на базе ВВС 25-й армии).

В 1944 году В. А. Виноградов проходил стажировку на фронте, с 23 июля по 11 августа 1944 года командовал 1-м смешанным авиационным корпусом в составе 6-й воздушной армии 1-го Белорусского фронта, участвовал в Люблин-Брестской операции (Белорусская наступательная операция).

В сентябре 1944 года В. А. Виноградов вернулся на Дальний Восток, с 18 сентября 1944 года — командир 9-й воздушной армии. В связи с подготовкой к войне с Японией 28 июня 1945 года был освобождён от должности командующего армией и назначен заместителем командующего той же армии. Во время Советско-японской войны, находясь на той же должности, возглавлял оперативную группу ВВС 1-го Дальневосточного фронта, участвовал в Маньчжурской операции.

После войны

После Победы В. А. Виноградов оставался заместителем командующего 9-й воздушной армии, с апреля 1947 года — командир 3-го штурмового авиационного корпуса (Румыния), с апреля 1948 года — командир 5-го бомбардировочного авиационного корпуса. 9 октября 1948 года два советских лётчика угнали самолёт Ту-2 5-го бомбардировочного авиакорпуса и перелетели на нём в Австрию, за это в октябре 1948 года В. А. Виноградов был отстранён от должности. В 1950 году окончил Высшие Академические курсы при Военной академии Генштаба, с 1951 года — помощник командира 73-й воздушной армии по строевой части, с февраля 1952 года — командир этой армии, с января 1957 года по апрель 1958 года — командир 30-й воздушной армии. В октябре 1958 года вышел в отставку.

Жил Василий Александрович Виноградов в Риге, где и умер в 1962 году, похоронен на Кладбище Райниса.

Звания

• полковник
• генерал-майор авиации — 10.05.1943
• генерал-лейтенант авиации — 1953

Награды

• Орден Ленина — 1945
• три Ордена Красного Знамени — 1944, 26.08.1945, 1950
• Медаль XX лет РККА — 1938
• другие медали

Документы

• [www.podvignaroda.ru/filter/filterimage?path=VS/218/033-0686196-7745%2B040-7754/00000091.jpg&id=29741365&id1=d86af9c00ce1b5ce43cdd16c4cbffc49 Наградной лист]. Подвиг народа. [www.webcitation.org/667oHlgwN Архивировано из первоисточника 13 марта 2012]. № в базе данных [www.podvignaroda.ru/?n=29741247 29741247]. [www.webcitation.org/6Fk58zk4v Архивировано из первоисточника 9 апреля 2013].

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная. Командармы. Военный биографический словарь / Под общей ред. М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. — 408 с. — ISBN 5-86090-113-5.

Ссылки

• [www.bvvaul.ru/profiles/2508.php Биография на сайте Борисоглебского ВВАУЛ]
• [www.bvvaul.ru/photos/photos_part2/vinogradov_foto/ Фотоальбом из семейного архива генерал-лейтенанта Виноградова В. А. на сайте Борисоглебского ВВАУЛ]

Отрывок, характеризующий Виноградов, Василий Александрович

Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.