Виноградов, Владимир Викторович

Владимир Викторович Виноградов
Владимир Викторович Виноградов
Род деятельности:	Предприниматель
Дата рождения:	19 сентября 1955(1955-09-19)
Место рождения:	Уфа, СССР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Дата смерти:	29 июня 2008(2008-06-29) (52 года)
Место смерти:	Москва, Россия
Награды и премии:

Влади́мир Ви́кторович Виногра́дов (19 сентября 1955 года, Уфа — 29 июня 2008 года, Москва) — один из первопроходцев создания банковской системы современной России. Известен, прежде всего, как основатель Инкомбанка и Московского банковского союза, которым он руководил почти 10 лет, будучи его председателем. Участвовал в создании Ассоциации российских банков на базе созданного им же Российского банковского союза.

Биография

Окончил Московский авиационный институт (МАИ) с квалификацией «инженер-механик», аспирантуру Московского института народного хозяйства имени Г. В. Плеханова. После окончания института с 1979 по 1985 г. работал на производственном объединении «Атоммаш» в Волгодонске (Ростовская область).

В 1983—1985 годах — секретарь комитета ВЛКСМ объединения «Атоммаш». По рекомендации завода направлен на учебу в аспирантуру Московского института народного хозяйства (МИНХ) им. Г. В. Плеханова по специальности «Экономика».

С 1985 по 1988 годы — экономист Промстройбанка СССР.

В 1988 году назначен главным экономистом Промстройбанка СССР.

С октября 1988 года — председатель правления Московского инновационного коммерческого банка («Инкомбанка»).

В 1992 году — член Совета по предпринимательству при Президенте Российской Федерации

С 1993 года — президент акционерного банка «Инкомбанк» (обанкротившегося после кризиса 17 августа 1998 года).

После развала Инкомбанка Виноградов перенес инфаркт и несколько инсультов. Он разорился, и его семье пришлось переселиться в съёмную двухкомнатную квартиру. В начале 2000-х годов Виноградов основал несколько лизинговых компаний, но бизнес не был особенно удачным.

Умер 29 июня 2008 в Москве в результате инсульта. Похоронен на Троекуровском кладбище.

См. также

• Семибанкирщина

Отрывок, характеризующий Виноградов, Владимир Викторович

В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.