Виноградов, Иван Матвеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иван Матвеевич Виноградов
Место рождения:

село Милолюб, Великолукский уезд, Псковская губерния, Российская империя

Научная сфера:

математика, теория чисел

Место работы:

МИАН имени В. А. Стеклова

Учёное звание:

академик АН СССР (1929)

Альма-матер:

Ленинградский университет

Награды и премии:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Ива́н Матве́евич Виногра́дов (18911983) — советский математик, академик АН СССР (1929) по Отделению физико-математических наук (математика).

Дважды Герой Социалистического Труда (1945, 1971). Лауреат Ленинской (1972) и Государственной премии СССР (1983) и Сталинской премии первой степени (1941).





Биография

Иван Виноградов родился 2 (14) сентября 1891 года в селе Милолюб (ныне Великолукский район Псковской области), в семье сельского священника. Среднее образование получил в реальном училище. В 1910 году поступил на физико-математический факультет СПбУ. После окончания университета в 1914 году был оставлен там для подготовки к профессорскому званию. Получил докторскую степень. С 1918 по 1920 годы работал в Пермском государственном университете и Томском государственном университете[1][2]. В 1920 году стал профессором. Продолжил работу в Ленинградском университете, преподавал также в Политехническом институте (1920–1934).

В 1932—1934 гг. был директором Физико-математического института АН СССР. В 1934 году по решению Общего собрания АН СССР Физико-математический институт был разделён на Институт математики и Институт физики, причём первый из них получил официальное наименование Математический институт имени В. А. Стеклова АН СССР (МИАН)[3]. И. М. Виноградов стал его директором и проработал в этой должности более 45 лет — до своей смерти, с перерывом с октября 1941 года по февраль 1944 года, когда институт возглавлял С. Л. Соболев[4] (в этот период в связи с Великой Отечественной войной действовало централизованное решение об обязательной эвакуации из Москвы членов АН СССР старше 50 лет).

И. М. Виноградов был главным редактором журнала «Известия АН СССР, серия математическая» (с 1948), председателем Национального комитета советских математиков, главным редактором «Математической энциклопедии» (т. 1-5, М., 1977–1985).

И. М. Виноградов — иностранный член Лондонского королевского общества (1942), иностранный член Национальной академии деи Линчеи в Риме (1958), Германской академии естествоиспытателей «Леопольдина» (1962), Датской королевской АН (1947), Венгерской АН (1950), АН ГДР (1950), Сербской академии наук и искусств (1959), почетный член Лондонского математического общества (1939) и Индийского математического общества (1947), член Американского философского общества(1942).

Иван Матвеевич Виноградов скончался 20 марта 1983 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 10)[5].

Научная деятельность

Работы И. М. Виноградова по преимуществу посвящены аналитической теории чисел. Его главным достижением стало создание метода тригонометрических сумм, одного из самых сильных и мощных методов, который является сейчас одним из основных в аналитической теории чисел[6]. С помощью этого метода он решил ряд проблем, которые казались недоступными математике начала XX века.

Сначала Виноградов получил выдающиеся результаты в проблеме Варинга. В частности, он доказал первую «близкую» оценку сверху для функции Харди <math>G(n)</math> — наименьшее <math>k</math> такое, что каждое <math>N\geqslant N_0(n)</math> представляется суммой <math>k</math> слагаемых вида <math>x^n</math>. В 1924 году он доказал[6], что

<math>G(n) = O(n\log n)</math>.

А после многочисленных уточнений в 1959 году доказал[7], что

<math>G(n)<2n\log n+4n\log\log n+2n\log\log\log n+13n</math>.

Потом он решил тернарную проблему Гольдбаха для всех достаточно больших чисел. Ещё в 1742 году математик Кристиан Гольдбах в письме Леонарду Эйлеру выдвинул гипотезу — каждое нечётное число больше 9 есть сумма трех нечётных простых чисел. Виноградов в 1937 году доказал справедливость тернарной гипотезы Гольдбаха для всех чисел больших некоторой константы[6]. Однако нижняя граница оказалось настолько большой, что проверить остальные числа с помощью компьютера в XX веке не удалось. Окончательно теорема была доказана только в 2013 году Харальдом Гельфготтом[8]

В 1959 году Виноградов нашёл оценку остаточного члена функции <math>\pi(n)</math> — количества простых чисел, не превосходящих <math>n</math>. Эта оценка улучшала результаты более чем полувековых усилий ряда выдающихся учёных[6][нет в источнике]К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан).

Административная и общественная деятельность

И. М. Виноградов пользовался большим авторитетом в отделении математики АН СССР, и во многих отношениях был неформальным главой советских математиков.

При этом И. М. Виноградов никогда не был членом КПСС. В 1955 году он подписал известное «Письмо трёхсот» в поддержку советских генетиков против группы Т. Д. Лысенко.

В 70-е годы в АН СССР возникла оппозиция лидерству Виноградова. Говорили о его необъективности при решении кадровых вопросов, в частности антисемитизме[9]. И. М. Виноградов изгнал из руководимого им МИАН имени В. А. Стеклова практически всех евреев за парой исключений[10][11]. Группа анонимных математиков-эмигрантов писали, что И. М. Виноградов гордился тем, что «очистил» институт от евреев[12][13]. По словам академика Сергея Новикова, в Стекловском институте «существовал демонстративный, гнусный антисемитизм» насаждаемый Виноградовым[11].

Тем не менее, по воспоминаниям В. М. Тихомирова (со слов Р. Л. Добрушина) Виноградов поддержал кандидатуру Л. В. Канторовича при избрании в Академию наук[10].

Против И. М. Виноградова выступали многие физики-теоретики и часть академиков других отделений[14][15][16]. Его поддерживали большинство академиков-математиков и руководство АН СССР. В 1977 году на общем собрании АН СССР обсуждался вопрос об очередном переизбрании И. М. Виноградова директором института. При тайном голосовании около 1/3 голосов было подано против Виноградова. Этого было недостаточно для его смещения, и он оставался на должности директора до самой смерти.

Личная жизнь

И. М. Виноградов отличался незаурядной физической силой: согласно воспоминаниям, он мог поднять стул с сидящим на нём человеком одной рукой, держа стул за ножку[17]. Все свои выходные и отпуска он проводил на своей даче в поселке Абрамцево, где уделял много внимания своему саду и цветам[18]. Он никогда не был женат и проживал вместе с сестрой Надеждой Матвеевной. Он имел дружеские отношения с Президентом АН СССР М. В. Келдышем и руководителем СОАН математиком М. А. Лаврентьевым.

Награды и премии

Память

И. М. Виноградов — единственный советский математик, в честь которого был организован дом-музей ещё при жизни[19].

К столетию со дня рождения была учреждена Золотая медаль имени И. М. Виноградова АН СССР, впоследствии преобразованная в премию имени И. М. Виноградова РАН.

В декабре 1983 г. в честь учёного его именем названа улица в московском районе Тёплый Стан (ЮЗАО)[20][21][22].

Сочинения

  • Виноградов И. М. Избранные труды / Отв. ред. Ю. В. Линник. — М., 1952.
  • Виноградов И. М. Метод тригонометрических сумм в теории чисел. — 2-е изд. — М., 1976.
  • Виноградов И. М. Метод тригонометрических сумм в простейших вариантах. — М., 1976.
  • Виноградов И. М. Особые варианты метода тригонометрических сумм. — Эдиториал УРСС, 2004. ISBN 5-354-00555-8, ISBN 978-5-354-00555-0.
  • Виноградов И. М. Основы теории чисел: Учебное пособие. 12-е изд. — СПб.: Издательство «Лань», 2009.

См. также

Напишите отзыв о статье "Виноградов, Иван Матвеевич"

Примечания

  1. [www.tsu.ru/university/tsutoday/semenov.php Томский период в жизни академика Н. Н. Семёнова].  (Проверено 22 февраля 2010).
  2. [journals.tsu.ru/vestnik/&journal_page=archive&id=779&article_id=22546 Математика в Томском университете].  (Проверено 22 февраля 2010).
  3. [www.mi.ras.ru/index.php?c=about&m=1 Математический институт имени В. А. Стеклова Российской академии наук. Об институте]. // Сайт Математического института имени В. А. Стеклова РАН. Проверено 11 июня 2016.
  4. Мехмат МГУ 80. Математика и механика в Московском университете / Гл. ред. А. Т. Фоменко. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 2013. — 372 с. — ISBN 978-5-19-010857-6. — С. 25.
  5. [io.ua/11449388 Могила И. М. Виноградова на Новодевичьем кладбище]
  6. 1 2 3 4 Карацуба А. А.  Эйлер и теория чисел // Современные проблемы математики. Вып. 11. — М.: МИАН, 2008. — 72 с. — ISBN 5-98419-027-3. — С. 19—37.
  7. Виноградов И. М.  К вопросу о верхней границе для G(n) // Изв. АН СССР. Сер. мат., 1959, т. 23, № 5, с. 637—642.
  8. [plus.google.com/114134834346472219368/posts/8qpSYNZFbzC Terence Tao — Google+ — Busy day in analytic number theory; Harald Helfgott has…]
  9. Цаленко М. [berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer7/Calenko1.php#_ftnref3 Факты, о которых предпочитают не вспоминать]. // Заметки по еврейской истории. Проверено 2 июля 2013. [www.webcitation.org/6HrUhOmaf Архивировано из первоисточника 4 июля 2013].
  10. 1 2 Тихомиров В. М.  [vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/BIO/LVK/LVK10.HTM О Л. В. Канторовиче] // В. Л. Канторович, С. С. Кутателадзе. Леонид Витальевич Канторович: человек и учёный. — СО РАН, 2004.
  11. 1 2 Новиков С. П. [polit.ru/article/2013/03/20/novikov_75/ Видение математики]. // Сайт Полит.ру. Проверено 5 июля 2013. [www.webcitation.org/6I1DwHqJ1 Архивировано из первоисточника 11 июля 2013].
  12. Freiman, Grigori.  It seems I am a Jew: a Samizdat essay / Melvyn B. Nathanson. — Southern Illinois University Press, 1980. — P. 87. — 96 p. — ISBN 9780809309627.
  13. Spector, Barbara.  [www.the-scientist.com/?articles.view/articleNo/12499/title/Academy-Criticism-Of-A-Foreign-Associate-Stirs-Debate-Over-NAS-Role-And-Policies/ Academy Criticism Of A Foreign Associate Stirs Debate Over NAS Role And Policies] // The Scientist. — Ontario: LabX Media Group, September 28, 1992. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0890-3670&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0890-3670].
  14. Новиков С. П.  [www.mi.ras.ru/~snovikov/Mat_60.doc Математики и физики академии 60—80-х годов. Семейные воспоминания] // Сайт mi.ras.ru  (Проверено 22 февраля 2010).
  15. Новиков С. П.  [www.mi.ras.ru/~snovikov/991.pdf Математики и физики академии 60—80-х годов. Семейные воспоминания] // Сайт mi.ras.ru  (Проверено 22 февраля 2010).
  16. Новиков С. П.  [www.mccme.ru/edu/index.php?ikey=n-rohlin Рохлин] // Сайт mccme.ru  (Проверено 22 февраля 2010).
  17. [www.imec.msu.ru/pages/05-03-17-5976848.html Воспоминания о И. М. Виноградове] // Сайт imec.msu.ru  (Проверено 22 февраля 2010).
  18. [www.proza.ru/2009/10/18/120 Охоцимский, Андрей.  Академик И. М. Виноградов] // Сайт proza.ru  (Проверено 22 февраля 2010).
  19. [www.museum.ru/M833 Мемориальный дом-музей академика И. М. Виноградова] // Сайт museum.ru  (Проверено 22 февраля 2010).
  20. [www.mosclassific.ru/mExtra/files/00326.pdf П. 3 Постановления Совета Министров СССР от 03.06.1983].
  21. Москва: все улицы, площади, бульвары, переулки / Вострышев М. И. — М.: Алгоритм, Эксмо, 2010. — ISBN 978-5-699-33874-0. — С. 14.
  22. Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.

Ссылки

  •  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9545 Виноградов, Иван Матвеевич]. Сайт «Герои Страны».
  • [www.greatmath.net/cont/page28.html И. М. Виноградов на сайте «Великие Математики»]
  • [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-49897.ln-ru Профиль Ивана Матвеевича Виноградова] на официальном сайте РАН
  • Виноградов, Иван Матвеевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>

Отрывок, характеризующий Виноградов, Иван Матвеевич

Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.