Винокуров, Вячеслав Петрович

Вячеслав Петрович Винокуров
Дата рождения	7 декабря 1913(1913-12-07)
Место рождения	село Репиновка, Российская империя (ныне Новосибирская область)
Дата смерти	30 ноября 1942(1942-11-30) (28 лет)
Место смерти	район деревни Малое Кропотово Сычёвского района Смоленская область
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Годы службы	1933 - 1942
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Вячеслав Петрович Винокуров (24 ноября 1913 [7 декабря 1913] — 30 ноября 1942 года) — Герой Советского Союза, участник трёх войн.

Биография

Вячеслав Винокуров родился 7 декабря 1913 года в селе Репиновка Новосибирской области. Его мать, Раиса Константиновна Хатнова, выросла в городском приюте города Чебоксары. Отец, Винокуров Петр Львович, уроженец г. Чебоксары, работал сельским учителем. После женитьбы семья переехала жить в Сибирь. Но после смерти отца в 1921 г. Винокуровы вернулись в Чебоксары.

После окончания обучения в школе ФЗУ работал слесарем автобазы.

В 1933 году пошёл добровольцем в Красную Армию, и его определили в танковую часть.

В 1934 г. был направлен на обучение Саратовскую бронетанковую школу, которую окончил в 1936 году. После окончания обучения прибыл в одну из Дальневосточных танковых частей лейтенантом.

В 1938 году вступил в ВКП(б).

К началу боевых действий у озера Хасан летом 1938 года В. П. Винокуров являлся командиром взвода 303-го отдельного танкового батальона 32-й стрелковой дивизии.

Боевое крещение Вячеслав Винокуров выдержал у озера Хасан.

6 августа 1938 года танк Т-26 (экипаж: командир танка В. П. Винокуров, механик-водитель С. Н. Рассоха и исполнявший обязанности башенного стрелка комиссар Я. И. Ефимов), двигаясь к северо-западным скатам высоты Безымянная, атаковал японские позиции в районе высоты Безымянная, а затем начал движение по вершине сопки, разрушая японские окопы. В критический момент боя за высоту В. П. Винокуров заменил выбывшего из строя командира роты. Огнём японской противотанковой артиллерии танк был выведен из строя (первым попаданием снаряда была разбита гусеница, вторым - убит механик-водитель С. Н. Рассоха, третьим - разбит двигатель). Оборону обездвиженного танка Винокуров и Ефимов осуществляли в течение 27 часов, Винокуров вёл огонь из пушки и пулемёта танка по японским позициям до тех пор, пока не израсходовал боекомплект.

Приблизившиеся к танку Винокурова японские солдаты попытались открыть люки, но после того, как по ним открыла огонь советская артиллерия - бежали в окопы. Воспользовавшись ситуацией, Ефимов и Винокуров покинули танк и начали отступать к советским позициям, однако группа японских солдат начала их преследование.

Винокуров, забравший пистолет погибшего механика-водителя, вступил в бой с группой японских солдат, пытавшихся подползти к танку и сжечь его, а затем добрался до зарослей камыша, где оказал помощь раненому Ефимову и был обнаружен красноармейцами.

После окончания боевых действий у озера Хасан танк В. П. Винокурова был отремонтирован и возвращён в строй, в соответствии с приказом командира танкового батальона полковника М. В. Акимова его передали лучшему экипажу батальона. Вскоре после хасанских событий Винокурова назначили командиром танкового батальона.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 октября 1938 года за героизм, проявленный в боях у озера Хасан, В. П. Винокурову присвоено звание «Герой Советского Союза» и вручён орден Ленина.

После начала 30 ноября 1939 года финской войны, отправился добровольцем на фронт. В то время Вячеслав Петрович учился, но начальник академии с условием, что после войны Винокуров вернётся к учёбе, отпустил его на поле боя. На Финской войне он был командиром автомобильного батальона. В одном из сражений на Карельском перешейке его машина подорвалась на мине, взрыв оторвал всю пяточную часть левой стопы. В Ленинградском госпитале ему ампутировали ногу. Но Винокуров не хотел сдаваться. Уже в госпитале он начал тренироваться ходить. Он добился того, что танк снова стал подчиняться ему. Вячеславу разрешили продолжать занятия в академии. Вячеслав Петрович Винокуров совершил огромный подвиг — одержал победу над собой, своей нестерпимой болью. За это друзья прозвали его «Маресьевым танковых войск».

Перед началом Великой Отечественной войны Винокуров окончил обучение в Военной академии имени М. В. Фрунзе.

С октября 1941 года подполковник В. П. Винокуров командовал 200-й отдельной танковой бригадой, входившей в состав 6-го танкового корпуса, 30 ноября 1942 года он погиб в бою в районе деревни Киткино Сычёвского района Смоленской области.

Похоронен на военном кладбище № 2 в городе Сычёвка Смоленской области.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» № 85 (25 октября 1938)
• орден Ленина (25 октября 1938)
• два ордена Красного Знамени
• ордена Отечественной войны 1-й и 2-й степени
• медали

Память

• в Чебоксарах его именем названа улица Винокурова в Московском районе города
• в Новочебоксарске его именем названа главная улица города.
• в Омске мемориальная доска установлена на аллее Славы 32-й стрелковой дивизии, открытой 5 мая 1985 года в парке Победы

Литература и источники

• А. Вылегжанин. Вячеслав Винокуров. Чебоксары, 1944.
• Наши земляки - Герои Советского Союза. / сб., сост.: А. Николаев, П. Трофимов. 3-е изд., испр. и доп. Чебоксары, Чувашское кн. изд-во, 1980. стр.20-27
• Память солдатского сердца. / сост. А. Н. Николаев. Выпуск 3. Чебоксары, Чувашское кн. изд-во, 1981. стр.269-272
• И. И. Кузнецов, И. М. Джога. Первые Герои Советского Союза (1936 - 1939). Иркутск, изд-во Иркутского ун-та, 1983. стр.101-102

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1903 Винокуров, Вячеслав Петрович]. Сайт «Герои Страны».
• [www.hlepen.edusite.ru/p19aa1.html]
• [www.hlepen.edusite.ru/p89aa1.html]

Отрывок, характеризующий Винокуров, Вячеслав Петрович

– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.