Винсон, Фредерик Мур
| Фредерик Мур Винсон Frederick Moore Vinson 
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 23 июля 1945 — 23 июня 1946 | ||||
| Президент: | Гарри Трумэн | |||
| Предшественник: | Генри Моргентау | |||
| Преемник: | Джон Снайдер | |||
| ||||
| 24 июня 1946 — 8 сентября 1953 | ||||
| Предшественник: | Харлан Стоун | |||
| Преемник: | Эрл Уоррен | |||
| ||||
| 4 марта 1933 — 27 мая 1938 | ||||
| Предшественник: | Ральф Гилберт[en] | |||
| Преемник: | Джо Бейтс[en] | |||
| ||||
| 4 марта 1931 — 3 марта 1933 | ||||
| Предшественник: | Эльва Кендолл[en] | |||
| Преемник: | Джон Браун[en]* | |||
| 24 января 1924 — 3 марта 1929 | ||||
| Предшественник: | Уильям Филдс[en] | |||
| Преемник: | Эльва Кендолл | |||
| Рождение: | 22 января 1890 Округ Лоуренс, Кентукки, США | |||
| Смерть: | 8 сентября 1953 (63 года) Вашингтон, США | |||
| Супруга: | Роберта Диксон | |||
| Партия: | Демократическая партия | |||
| Автограф: | 
| |||
Фредерик Мур Винсон (англ. Frederick Moore Vinson; 22 января 1890 — 8 сентября 1953) — американский политик, 13-й главный судья США и 53-й министр финансов США.
Биография
Фредерик Винсон родился в округе Лоуренс, штат Кентукки, в семье начальника тюрьмы. После окончания школы поступил на юридический факультет колледжа в Дэнвилле, Кентукки. После его окончания устроился юристом в небольшом городке Луиза и вскоре был избран городским прокурором.
Во время Первой мировой войны Винсон проходил службу в Армии США. После войны стал окружным прокурором 32-го судебного округа штата Кентукки.
Свою политическую карьеру Винсон начал в 1924 году с победой на выборах в Палату представителей, где до 1929 года представлял интересы Демократической партии. С 1931 по 1938 год Фредерик Винсон снова был избран в Палату представителей, где он сначала представлял интересы 9-го избирательного округа Кентукки, а в 1935 году 8-го избирательного округа.
26 ноября 1937 года президент Франклин Рузвельт назначил Винсона судьёй в Апелляционный суд округа Колумбия. Этот пост он занимал до своей отставки 27 мая 1943 года. 2 марта 1942 года Винсон был назначен на пост Главного судьи США[1].
23 июля 1945 года президент Гарри Трумэн назначил Фредерика Винсона преемником Генри Моргентау на посту министра финансов США. На этом посту Винсон занялся стабилизацией финансового положения США и погашением кредитов стран-союзников перед США. Для привлечения частных инвестиций он внёс на рассмотрение законопроект о сокращении налогов. В 1946 году Винсон занял должность председателя Верховного судьи США[2].
Умер Фредерик Винсон от сердечного приступа рано утром 8 сентября 1953 года. Его тело было захоронено на кладбище Пайнхилл в Луизе, Кентукки[3] .
Напишите отзыв о статье "Винсон, Фредерик Мур"
Примечания
- ↑ [millercenter.org/president/truman/essays/cabinet/555 Frederick M. Vinson (1945–1946)]
- ↑ [www.treasury.gov/about/history/Pages/fmvinson.aspx Frederick Moore Vinson (1945- 1946)]
- ↑ [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=1063 Frederick M. Vinson memorial at] Find a Grave. See also, [www.supremecourthistory.org/04_library/subs_volumes/04_c20_e.html Christensen, George A. (1983) Here Lies the Supreme Court: Gravesites of the Justices, Yearbook] (недоступная ссылка с 23-05-2013 (3988 дней) — история, копия). Supreme Court Historical Society. Christensen, George A., Here Lies the Supreme Court: Revisited, Journal of Supreme Court History, Volume 33 Issue 1, Pages 17 - 41 (19 February 2008), University of Alabama.
| ||||||
| ||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Винсон, Фредерик Мур
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
